Шрамы прошлого. Ирина Грачиковна Горбачева

Марта, не увиливай.

      – Ладно, Марта Леонидовна, езжайте, а я, как всегда, прослежу правильную отчётность, – Марта не успела ответить Коршунову, зазвонил её мобильный телефон.

      – Марк! Кто так делает? Я переживаю, – под улыбки товарищей она поспешила покинуть кабинет Мезенцева, – ты отдохни, я сейчас выезжаю на происшествие. Нет, приехать не смогу, тут у одного магната в семье происшествие. У какого? У Логинова младшего, кажется, с тестем что-то произошло. А почему тебя это заинтересовало? Хорошо, всё при встрече.

      В приподнятом настроении, что её предчувствия оказались ложными, Марта спустилась к оперативной машине.

      – Этот Логинов ещё не кандидат, а такой переполох из-за него, – недовольно проворчал Тим.

      – Он ещё никто, зато его папаша! Знаешь, ли, – ответила ему Таня, сев в автомобиль.

      – Может, он сам того? – спросил Тим.

      – Всё может быть. Поехали, – Тамара и Тим переглянулись, заметив отстранённую улыбку начальницы.

      Подъехав к роскошному особняку, Марта с Татьяной оценили благосостояние будущего кандидата.

      – Конечно, сын такого магната в хрущёвке жить не будет, – сказал Тим.

      – Не завидуй, – остановила его Татьяна.

      – Как будто вы, товарищ капитан, не хотели бы жить в таких хоромах, – не успокаивался Тим.

      – Не хотела. Одной уборки сколько, а мне некогда такой объём от пыли избавлять. А потом, зачем столько комнат? Могу поспорить, что во многих комнатах они и сами бывают раз в году. Нет, я за комфорт в разумных пределах. Это вам, мужикам, всё равно, в каком доме после работы на диване валяться.

      – Всё, прекращайте разговорчики, – остановила рассуждения товарищей Марта, – Таня, иди в дом, а мы с Тимом к дяде Лёше.

      Тесть кандидата лежал, уткнувшись лицом в клумбу с какими-то симпатичными цветами. Его ноги находились на дорожке из белого мелкого камня. Видимых увечий на его теле не наблюдалось.

      – Марточка, и тебя подвязали? – спросил её старший криминалист Алексей Иванович.

      – Дядь Лёш, что скажите? Может, шёл, поскользнулся, упал неудачно?

      – Гипс не понадобится. Видишь положение тела? Ему заехали чем-то по левому виску, а если бы он сам, то был бы повреждён правый висок. А он целёхонький. Здесь и падать ему не на что, чтобы до смерти разбить себе висок. Нет, его кто-то хорошенько приложил, да так, что проломили височную кость.

      – А чем? Орудия убийства не найдено?

      – Пока нет, Марточка. Ни палки, ни камушка подходящего.

      – Неужели с собой забрал?

      – Всё может быть. Пока предварительно могу сказать так: смерть наступила от внешнего вмешательства. Мы, конечно, ещё пройдёмся вокруг, да около, а подробней по трупу. Сама знаешь, кого спрашивать.

      – А время?

      – Время, говоришь? Смотри, окоченение бывает заметно через два – четыре часа после смерти.

      – Дядь Лёш, я в курсе. Окоченение развивается сверху вниз.

      – Совершенно верно. А что быстрее начинает окоченевать? Правильно, мышцы лица. У него,