Возмездие за безумие. Елена Поддубская

отделом по надзору за следствием и дознанием при краевой прокуратуре, необычным звонком.

      Звонил председатель суда города Южного – столицы края. Он коротко объяснил, что получил недавно служебную записку от своего подчинённого. Речь шла о смерти нескольких человек за семь последних месяцев. Казалось бы, что необычного? По сводке, в городе кто-то умирает ежедневно. Но необычность всё же была: все ушедшие в мир иной проживали в одном и том же доме, были знакомы и даже общались друг с другом. Каждый из них умер по-разному: от самоубийства до банального инфаркта – и при полном отсутствии насильственных признаков. В этой связи никаких подозрений не было.

      Странным, при ближайшем рассмотрении дела, было то, что каждый из погибших незадолго до смерти привлекался как подозреваемый: в краже, подлоге, мошенничестве… И на каждого было заведено соответствующее дело. А, как известно, подозрение – прямой способ психологического воздействия. Вот только кого? Дознавателей? Оперативных работников, расследующих дела? Прокурора, осуществляющего надзор?

      Пролистав сводки о фактах гибели всех фигурантов записки, судья задумался. Что-то показалось ему неестественным в подобной массовой гибели проживающих по улице Атаманской, 32 – в одном доме, в самом центре города. Не имея времени и полномочий заниматься доследованием, глава судебной власти позвонил в краевую прокуратуру и попросил соединить его с отделом, которым заведовал Василий Николаевич Красавцев.

      – Василий Николаевич, возьмись-ка ты за пересмотр каждого дела по деталям. Организуй надзор за уже проведённой оперативно-розыскной деятельностью, дознанием и следствием. – Судья говорил сухо и вежливо, но с определённой долей фамильярности, допустимой между представителями высокой власти в городе. – Да, и обрати внимание на то, что по некоторым из квартир, в которых проживали погибшие в этом доме, висит дело о махинации с недвижимостью и ущемлением прав несовершеннолетних. Это может явиться ниточкой, за которую стоит потянуть. Впрочем, что я тебя учу… Сам с усам. Действуй!

      Красавцев, по привычке, приобретённой со студенческой скамьи, старательно стенографировал речь главного судьи во время всего разговора:

      – Хорошо, Иван Иванович.

      Отрапортовав высокому начальству о принятом деле, Кравцов вышел из прокуратуры и направился пешочком по главной улице города – Центральной. Нужный райотдел полиции находился в двух кварталах. Пройти к нему можно было и по другой улице, но, как истинный «южанин», Василий Николаевич необычайно гордился наличием в городе Центральной и, по возможности, прохаживался по ней.

      Закурив сигарету, Красавцев оглядывал прохожих: навстречу попадались неторопливые бабушки с внуками, туристы, заполонившие город, редкие подростки, использующие утреннюю прохладу для прогулок. Лёгкий ветерок шевелил листья деревьев – широкие, тяжёлые от пыли. Они начинали свисать и скручиваться, влаги за ночь им явно не хватало. Воробьи и другие мелкие пташки, прижившиеся в кронах, перелетали от дерева к дереву, уже сейчас экономя силы, чтобы пережить летнюю истому, наливающую к полудню воздух свинцом и тяжестью. Ещё час-два, и Центральная опустеет, «выгорит» от солнечного палева. Изнуряющая летняя жара, расплавляющая асфальт, заставит искать тень вблизи фасадов домов и крон деревьев любого, кто окажется на улице после одиннадцати утра.

      Поравнявшись с домом с «анжеликами» – известным всему городу, Красавцев задержался на адресной табличке на торце. На ней был обозначен номер – 32. Василий Николаевич на мгновение задумался, и тут же сработала ассоциативная память: дом с «анжеликами» – Атаманская, 32.

      «Ах, так вот он тот самый дом, в котором ещё недавно проживали все погибшие…» – Красавцев замедлил шаг.

      Несмотря на свою величавость, дом противно пугал. Отчего-то захотелось перекреститься. Василий Николаевич выбросил сигарету и ускорил шаг. И всю дорогу до следующего перекрёстка, на котором предстояло свернуть, он ощущал на спине неприятный холодок. Словно кто-то мог смотреть ему вслед.

      Глава 1. «Похоже, у тебя перелом…»

      Был жаркий майский день 2013 года, каких на юге в это время года много, и все они настораживают: а что как впереди снова безжалостная жара, как в две тысячи десятом, когда пекло топило асфальт, и «скорые» так и шпарили по закрытой для транспорта Центральной, доставляя в больницы пострадавших от обезвоживания.

      Дом 32 стоял одним торцом на главной улице города, а дальним, сформированным зданием буквой «п», выходил на Атаманскую. Раньше Атаманская носила имя прославленного руководителя революционного движения Серго Шаумяна. Но после демократизации страны и возвращения к основам власти казачества, было принято решение эту длинную – от края до края города улицу – именовать как Атаманская, в честь многих прославленных атаманов края. Когда и чем была ознаменована их популярность, никто толком не знал. Но время диктует моду.

      Именно на эту улицу выходил балкон девятого, последнего, этажа дома, принадлежавший квартире Уховых. Этот дом с балкончиками «анжеликами», ассоциировавшимися с известной формой женских