Сильварийская кровь. Антон Орлов

злость, то теперь вскипело бешенство, какое ему всего-то несколько раз в жизни доводилось испытывать.

      – А в рыло, харя эльфийская?

      Наверное, это было не самое остроумное оскорбление и вдобавок не шибко грамотное – первое, что пришло в голову, зато Гилаэртис наконец-то перестал улыбаться.

      – Разве можно отказать в такой просьбе?

      Удар по лицу. Марек пошатнулся, но устоял на ногах.

      Всего лишь пощечина, хлесткая, с оттяжкой. Опомнившись, он бросился на эльфа с кулаками. Отлетел, растянулся на булыжнике. Оттолкнувшись саднящими ладонями, вскочил, снова бросился на врага, тот опять его отшвырнул.

      – Хочешь, чтобы тебя проучили по-настоящему? – поинтересовался Гилаэртис после четвертого или пятого раза. – Если не уймешься, заберем с собой.

      Эта угроза подействовала, как ушат холодной воды.

      – Мы… с вами… еще встретимся… – сидя на мостовой, прохрипел Марек.

      Дыхание сбилось, по горлу как будто прошлись изнутри наждаком. И куда делась Дафна? Неужели златокудрый эльф в пятнистой тунике уволок ее в подворотню – полную чернильной темноты арку в белой как мел кирпичной стене с кирпичными же полуколоннами по бокам?.. Да нет, вот он стоит, и Шельн с ее противником здесь – замерли и скалятся друг на друга, как две дикие кошки.

      – Ничего не имею против, – усмехнулся Гилаэртис.

      К нему вернулось хорошее расположение духа, чего нельзя было сказать о Мареке.

      – Где моя девушка?

      – Сбежала, – на этот раз отозвался златокудрый. – Она оказалась умнее, чем ты. Не ушибся?

      – Разве что несколько синяков, – возразил Гилаэртис. – Я же его бережно, как хрустальную вазу… А теперь играем в молчанку: если он скажет еще хоть полслова – пойдет с нами.

      – Смотри, он все-таки перетрусил, хотя отчаянно делает вид, что это не так, – золотоволосый шагнул ближе, разглядывая Марека с обидным любопытством.

      Стиснуть зубы и молчать. Опасность достаточно серьезная. Они же сейчас начнут нарочно провоцировать…

      – Ты кое-чего не заметил: пока он на меня кидался, его девушку увели какие-то фавны. Кажется, она сопротивлялась.

      Марек закусил губу. Молчать, молчать, молчать… Если его утащат с собой темные эльфы, Дафне он ничем не сможет помочь.

      Нетвердо встал, озираясь.

      – Они уже далеко ушли, не догонишь, – пряча в мерцающих раскосых глазах улыбку, посочувствовал Гилаэртис.

      Марек ответил ему бешеным взглядом. Главное – молчать.

      – Тебя не интересует, в какую сторону они пошли? Если интересует – спрашивай… К моему великому сожалению, тебя нельзя превратить в эльфа, но зато с тобой можно сделать много всякого другого. Рассказать, что мы с тобой сделаем?

      – Гил, сука, не знаю, как с Мареком, а со мной вы трое точно еще встретитесь! – прошипела Шельн. – Растерзаю и потроха по округе разбросаю, поняли?!

      Никто не успел ей ответить. Пронзительные трели полицейского свистка. Гилаэртис что-то бросил вполголоса, и эльфы исчезли,