Источник Вознесения. Брендон Сандерсон

того, их невозможно передать другим хранителям.

      Марш не ответил – просто пошел вглубь здания. Сэйзед двигался чуть медленнее, проговаривая вслух, занося сказанное в медную метапамять. Стоило переправить туда произнесенное, и он с трудом вспоминал детали виденного только что. Однако потом эти воспоминания можно будет извлечь и осознать их с четкостью и ясностью.

      – Комната с высоким потолком. Есть несколько колонн, также покрытых сталью. Они массивные и квадратные. Я чувствую, что строителям не было дела до утонченности. Они игнорировали мелкие детали, предпочитая широкие линии и геометрические формы…

      – Мы идем по главному залу – архитектурный стиль не меняется. По-прежнему лишь длинные широкие коридоры со строгими линиями и блестящими поверхностями. Пол состоит из стальных квадратов со стороной в несколько футов. Они… холодные на ощупь…

      – Странно не видеть ни картин, ни гобеленов, ни витражных окон, ни каменных скульптур – вообще никаких украшений. Нет также ни шпилей, ни арок, столь привычных в архитектуре Лютадели. Только квадраты и прямоугольники. Линии… множество линий. И ничего мягкого – ни ковров, ни пледов. Нет окон. Похоже, это место для тех, кто видит мир совсем не так, как обычные люди…

      – Марш идет прямо по коридору, не замечая его убранства. Пойду за ним – вернусь позже, чтобы записать побольше. Он как будто следует за чем-то… чем-то, чего я не чувствую. Может быть, это…

      Сэйзед повернул за угол и смолк. Марш стоял у входа в большую комнату. Свет лампы неровно замигал, потому что рука Сэйзеда затряслась.

      Марш нашел слуг.

      Они были мертвы достаточно долго, поэтому запах Сэйзед ощутил, только когда подошел совсем близко. Возможно, именно запах и уловил рожденный туманом: чувства человека, воспламенившего олово, необычайно остры.

      Инквизиторы поработали с усердием. Глазам вошедших предстали последствия бойни. У дальней стены высилась гора трупов. Поскольку выход отсюда был только один, слуги, видимо, отступали и жались к этой стене, умирая под безжалостными ударами мечей или топоров.

      Сэйзед отвернулся.

      Марш, однако, продолжал спокойно стоять в дверном проеме и разглядывать.

      – Тут плохо пахнет, – наконец сказал он.

      – Только сейчас заметил? – спросил Сэйзед.

      Марш повернулся, пытаясь поймать его взгляд:

      – Здесь нельзя задерживаться. В конце коридора, – он оглянулся, – лестница. Я пойду наверх – поищу комнаты инквизиторов. То, что мне нужно, может находиться только там. Ты или подожди, или спускайся, но за мной не ходи.

      – Почему?

      – Я должен быть один. Не могу объяснить. Нет, меня не волнует, что ты увидишь очередные зверства инквизиторов. Просто я… не хочу, чтобы ты был рядом, когда это произойдет.

      Сэйзед опустил лампу, и ужасающая картина погрузилась во тьму.

      – Как скажешь.

      Проскользнув мимо Сэйзеда, Марш исчез в темноте коридора. Террисиец остался в одиночестве. Стараясь об этом не думать, он повернулся