Призраки Ойкумены. Генри Лайон Олди

раньше гематр закончил расчеты персонального чувственного фона. Получалось, что мар Фриш сейчас менее эмоционален, чем после аварийного возвращения на Алайну, но более эмоционален, чем обычно, до экстремальной встречи с покойной сеньоритой де Кастельбро. Разница не сводилась к банальным пропорциям. Расчеты показывали, что в данный момент эмо-фон на семь процентов выше стандарта, присущего гематрам, и вдвое слабее пикового значения, которым Гиль Фриш назначил свое состояние на Алайне. Для того, чтобы сделать из этого какие-то осмысленные выводы, требовалось время. Время и опыт, накопленный фактаж.

      – Не надо, сеньоры, – Диего Пераль повернулся к собеседникам. – Мы зря тратим время. Вам страшно, мне страшно, но мы летим, и все тут.

      Пробус криво ухмыльнулся:

      – Вы заставите нас силой, дорогуша?

      – Я? Нет.

      – Тогда кто же? Власти?

      – При чем здесь власти? Вы сами заставите себя взлететь. Вы не можете без полетов, я же вижу. Вы продали душу за ска́чки по космосу. Прикованные к земле, вы зачахнете. Космические корабли? Нет, они вас не удовлетворят. Пьяницу не напоить водой. Это как…

      Щелкнув пальцами, Диего подыскал сравнение:

      – Это как безрукий боец. Он все равно изыщет способ драться.

      – Душу? Продали?! – вскочив, Пробус топнул ногой, словно намеревался пойти в пляс: – А что? Вы правы! Вы триста раз правы, только не надо разговаривать с нами, как сержант с новобранцами!

      – Я мастер-сержант, – на лице Диего не возникло и тени улыбки. Окажись здесь Мигель Ибарра, восстань на миг из могилы, и лихой контрабандист подтвердил бы: да, такое лицо было у мастер-сержанта Пераля перед тем, как на Дровяном бастионе началось самое веселье, а какое лицо у него стало потом, вам и знать не надо, господа хорошие. – С новобранцами я разговаривал иначе. Вам бы не понравилось, это точно.

      – Ну тогда – как мамаша с детьми!

      – Мы не можем взлететь вдвоем, – вмешался Фриш.

      Диего показал гематру три пальца: втроем.

      – Вдвоем, сеньор Пераль. Вы, как ни крути, пассажир, а не коллантарий. Мы не взлетим и втроем: Якатль ждет нас в гостинице. Для взлета требуется коллант в полном составе. Вы способны подождать, сеньор Пераль?

      – Да. Только поторопитесь.

      – Я имею в виду, подождать так, чтобы не натворить глупостей?

      Диего Пераль долго молчал.

      – Я попытаюсь, – наконец произнес он.

      Контрапункт

      Из пьесы Луиса Пераля «Колесницы судьбы»

      Живоглот:

      Я жизнь провел в резне, как дьявол в пекле,

      Колол, рубил, валял, кусался, грыз,

      Я – корифей трагической игры,

      Я – золотой дублон, лежащий в пепле,

      Мой нож кровав и жребий мой кровав –

      А ты? Что делал ты?

      Капитан Рамирес:

      Я? Убивал.

      Мордокрут:

      У моего клинка манеры