(Не)желанный брак, или История Белоснежки. Диана Маш

в сторону уже ненужную вилку, повернулась к все еще сидевшему на кровати Елагину и послала ему воздушный поцелуй. Затем переступила через порог и… почувствовала, как на шее натянулся невидимый поводок.

      – Какого черта?!

      Глава 7. Рыбка на крючке

      Руки потянулись к шее, принялись усиленно щупать – ничего. А чуть двинешься вперед, словно кожаный ремень горло обхватывает и шагу ступить не дает. Не больно совсем, но от понимания, что моя свобода в ловких ручонках сбежавшего из тюрьмы сумасшедшего, стало не по себе.

      А потом я оглянусь, увидела горевший в его ответном взгляде триумф победы, и впала в слепую ярость. Перед глазами появилась красная пелена. Лицо исказила маска ненависти, а острые ноготочки на пальцах аж загнулись от готовности впиться в его наглую рожу.

      Преодолев за считанные секунды разделявшее нас расстояние, я бросилась на долбаного гада, горя единственным желанием – сровнять его с землей. Но Глеб успел увернуться, перехватить меня в воздухе и, без видимых усилий, припечатать спиной к кровати. Крепко сжав оба моих запястья, поднял руки над головой, а сам навис сверху, да так низко, что наши лица отделяли друг от друга считанные миллиметры.

      По телу прошла мелкая дрожь. Не то чтобы я не знала, как поставить на месте зарвавшегося парня, но это был Елагин. Хищный оскал на его лице иначе как волчьим и назвать было нельзя. А ярко-зеленые глаза светились буйным весельем.

      Задыхаясь, словно пробежала стометровку, я принялась елозить по постели, в попытке вырваться из его хватки, но добилась лишь того, что платье задралось чуть ли не до талии, его ноги сжали мои бедра, а грудь расплющилась о его скрытый рубашкой торс.

      – Слезь с меня сейчас же! – прошипела я, сдувая упавшую на глаза прядь волос, – и ошейник свой гребаный сними!

      – Прости, Цветочек, не могу, – словно обожравшийся сметаны кот в ухо мне промурлыкал, – придется тебе потерпеть мое общество еще какое-то время.

      Его близость и завораживающий, с чуть прорывающимися низкими хриплыми нотками голос, мешали мне сосредоточиться на словах. Будто пойманная на крючок рыба, я около минуты открывала и закрывала рот, пока, наконец, не выдохнула.

      – Какое-то время?

      – Ну да, дня три, не больше.

      Три дня? Три дня в его обществе? Да еще когда послезавтра меня ждет незабываемый отдых на райском острове?

      Только через мой труп!

      – Ты издеваешься? – заорала я ему в лицо, – немедленно освободи меня, придурок, или… или я все расскажу папочке и Дэшу! И твоей маме пожалуюсь! У меня самолет через два дня, и я не собираюсь торчать тут с тобой все это время! Отправляйся обратно в ад!

      Слова лились из меня нескончаемым потоком, а с ними выходила и успевшая накопиться за три с половиной года злость. Другой бы от крика и обзывательств давно бы в ярость пришел, ну или хотя бы отпрянул в сторону. А этот, как ни в чем не бывало, продолжал сверлить меня обжигающим взглядом, и выглядел при этом так, словно испытывал несказанное наслаждение.

      Псих поехавший!

      Дождавшись, когда я закончу