Дневник Эриха Эйке. Часть 1. 1941. Игорь Кульчицкий

Я угощу вас отличным французским коньяком и кофе. Что скажете насчет кофе? Отличный кофе…

      – С некоторых пор, после Индокитая, лично я предпочитаю зеленый чай, но с этим, вероятно, у вас трудности, – заметил я, – поэтому кофе вполне достойная замена. Познакомьтесь с моими спутниками – оберштурмфюрер СС Генрих Тилль, гауптштурмфюрер СС Отто Унгарт.

      – Очень приятно! Я получил распоряжение из штаба армии относительно вашей миссии. Моя задача – оказать вам всемерное содействие. Кстати, в городе работает ваш коллега – штурмбанфюрер СС Пауль Запп. Вы в курсе? Нет? Присаживайтесь, я сейчас, – майор указал открытой ладонью на стол и стулья в центре кабинета и быстрым шагом направился к двери. – Рейне! Четыре кофе ко мне в кабинет!

      Вернувшись, он подошел к шкафу, достал оттуда бутылку коньяка и четыре маленькие рюмки, затем разлил коньяк и жестом предложил:

      – Прошу, господа…

      Мы выпили. Цолер пододвинул пепельницу:

      – Курите…

      – Благодарю вас. Майор, вы не могли бы ввести нас в курс происходящего? Нас интересует эвакуация советов и обстановка на участке фронта в районе Дубоссар.

      – Пожалуй… Начнем с эвакуации. Согласно нашим данным, сразу после начала боевых действий органы власти отдали указания относительно организации тыла и недопущения самовольной эвакуации населения. В целях борьбы с нашими разведгруппами в последних числах июня были созданы 63 истребительных батальона из числа сотрудников НКВД, а вскоре около сотни партизанских групп – для ведения подрывной деятельности в нашем тылу. Это были не полноценные отряды, а лишь их основа – 3–5 человек из числа советского партсостава, которые должны были в дальнейшем сплотить и организовать группы людей. Однако не всем это удалось, если не сказать, что, в основном – мало кому удалось. Один год советской власти, работа репрессивного аппарата, ну и, конечно, пассивность населения, нежелание людей вообще воевать на какой-либо стороне создали определенные трудности для формирования диверсионных групп большевиков. В конце концов, наше стремительное наступление практически парализовало их деятельность – они не успели организоваться! В этом преимущество блицкрига.

      В то же время, при запрете самовольной эвакуации начался отток большевистских руководителей на восток. В этой связи жизнь в населенных пунктах была частично дезорганизована, среди населения отмечались панические настроения. Есть информация, что мобилизованные в Красную армию бессарабцы оставляли оружие и дезертировали, чем вызывали недоверие у командиров уже только местом своего призыва. Эта информация частично подтверждается оперативными документами разбитых или отступивших советских подразделений.

      В начале июля началась эвакуация людей и материальных ценностей. В первую очередь эвакуировали инженеров, служащих, квалифицированных рабочих. И, наконец, 6 июля, в соответствии с приказом большевиков, начался вывоз «…ценностей, скота и населения из МССР». Да, господа, такое «веселое» постановление… Ценностей, скота и населения… В порядке