Все стороны злосчастной медали. Иван Дмитриев

начальник поста, я контролирую производство и сбыт. По сути я всегда являлся поставщиком. Виктор и подобные ему – перекупщики.

      Я всегда знал, что есть кто-то "выше", кто всё контролирует, но подозревать скромного таможенника идеи не было. Получается, рассказывая полиции о каналах распространения, я сдавал посредников. Но ведь на Юстина тоже могут выйти. И почему тогда я еще жив?

      – Куда мы едем?

      – Сам увидишь.

      – Я выдал все каналы, связи. Почему я жив? И не на скотобойню ли мы едем? – отшутился я, надеясь, что это не окажется правдой.

      – Ты уверен, что ты говорил с полицией?

      – Ну, не совсем с ней, но с госструктурами…, – замешкался я.

      – Да? И ты даже видел удостоверения? – он прищурился, выпустив быстрый поток дыма.

      – Нет, но Элен сказала…

      – Она обманула тебя один раз. Думаешь, не смогла бы второй? – он снова улыбнулся. Ему явно веселее было знать куда больше, чем знаю я.

      – Объясни всё, и давай не будем играть в "Догадайся, Карл", потому что я ничего не понимаю.

      – Всё просто, – он бросил окурок прямо на пол, – Те ребята и Элен работают на меня. Единственный настоящий представитель закона звонил тебе по поводу Виктора. Кстати, он уже больше не позвонит, будь уверен. Стрелявшие же в тебя – это такие же мелкие сошки, как и Виктор. Просто оказались они круче, чем он. Вот и вышло так, что вы получили по голове.

      И правда, почему я ни разу не усомнился в правдивости слов кого-либо о себе?

      Я закурил вторую, подумал и спросил:

      – Так, а почему я еще жив? Твоё имя было упомянуто в разговоре с потенциальным копом, что говорит о том, что я ненадёжен, – я решил играть смело, но дойти до истины.

      – Ты прав, – он специально сделал паузу, – Но нужно посмотреть, так ли ты хорош, как кажешься, прежде чем пускать пулю в лоб.

      – Четыре года смотрел же. А вообще, опасно. Как-то ты рискованно ведешь партию.

      – Карл, ты ежеминутно на мушке. Подойди к полицейскому участку с бумагой о чистосердечном признании, и ты труп. Теперь уже точно.

      Такая новость должна была вроде бы привести меня в ужас или заставить волноваться, но на самом деле мне было всё равно. На мушке в шаге от смерти? Ок. Наверно, сейчас просто нет времени для рефлексии.

      – Карл, а ты ведь и правда очень живучий, – вдруг сказал мой собеседник, – Почему?

      – Мне очень везет, – я пожал плечами.

      Мы помолчали, но мне стало скучно.

      – Юстин.

      – Да?

      – Ты любишь орехи?

      – Что?

      – Ничего, белка-наркодилер, гыгы.

      – Ты меня немного пугаешь. С тобой точно можно вести дела?

      – А мармелад любишь?

      – Карл!

      – Ладно, ладно.

      До конца поездки на моем лице держалась широкая идиотская улыбка.

      Когда-то давно у меня был кот. И звали его Кот. Ну, удобно же. Помню, как-то я готовил обед, а Кот сидел на столе с равнодушным выражением (лица? морды?). Я тогда еще спросил его, что он думает о китайской философии. Он спрыгнул со стола и ушел. Вообще, такие односторонние разговоры мы заводили