Метрополис. Филипп Керр

среди дам. Но только до тех пор, пока не появится дело, которое будет держать меня здесь, на «Алекс», днем и ночью. Если я когда-нибудь решу жениться, мне придется подыскать себе славную даму-коппера. Так, а где ты живешь?

      – Снимаю комнату в пансионе на Ноллендорфплац.

      – Эта работа подразумевает небольшую прибавку, повышение по службе и, вероятно, жилье получше. В таком порядке. И месяц-два ты будешь на испытательном сроке. В твоем доме есть телефон?

      – Да.

      – Наркотики употребляешь?

      – Нет.

      – Когда-нибудь пробовал?

      – Один раз немного кокаина. Чтобы понять, из-за чего шум. Это не для меня. Кроме того, я не мог их себе позволить.

      – Полагаю, ничего плохого в этом нет, – сказал Геннат. – После войны этой стране по-прежнему нужно море обезболивающих.

      – Многие принимают их не для облегчения боли, – заметил я. – Что порой приводит к кризису совсем иного рода.

      – Некоторые считают, что берлинская полиция в кризисе, – сказал Геннат. – Что в кризисе весь город. А ты что думаешь, парень?

      – Чем больше город, тем больше в нем кризисов. Думаю, мы будем постоянно сталкиваться с тем или другим. К этому вполне можно привыкнуть. Чаще всего причиной кризиса становится нерешительность. Правительство, которое ни на что не способно. Я не уверен, что новое, без явного большинства, будет чем-то отличаться. Похоже, сейчас наша самая большая проблема именно в демократии. Какой от нее толк, если она не может создать жизнеспособное правительство? Парадокс нашего времени. Иногда я волнуюсь, что мы устанем от нее раньше, чем все само собой уладится.

      Геннат кивнул, будто соглашаясь со мной, и перешел к другому вопросу:

      – Некоторые политики не очень высокого мнения об уровне раскрываемости. Что на это скажешь, парень?

      – Им стоит приехать и познакомиться кое с кем из наших клиентов. Да и мертвецы, возможно, поспорили бы, будь они поразговорчивее.

      – И все же наша работа – прислушиваться к ним. – Огромное тело Генната зашевелилось, и он встал. Все равно что наблюдать, как в воздух поднимается цеппелин. Пол заскрипел, когда Геннат подошел к угловому окну башни. – Если слушать достаточно внимательно, можно различить их шепот. Как с этими убийствами Виннету. Полагаю, его жертвы разговаривают с нами, просто мы пока не понимаем, на каком языке. – Он указал сквозь окно на метрополис: – Но кое-кто понимает. Кое-кто там внизу. Возможно, он выходит сейчас от Германа Титца[5]. Возможно, это даже сам Виннету.

      Вайс закончил телефонный разговор, и Геннат вернулся к столу для совещаний, где закурил свою едкую сигару. К тому времени над столом уже висел настоящий облачный пейзаж. Он напоминал мне газ, плывущий над нейтральной полосой.

      Я слишком нервничал, чтобы самому закурить. Слишком нервничал и слишком уважал своих начальников. Я по-прежнему испытывал благоговейный трепет перед ними и поражался тому, что они хотят сделать меня частью команды.

      – Это был

5

Герман Титц – немецкий купец еврейского происхождения, первым в Германии воплотил идею универсальных магазинов и основал торговую сеть.