Изменить судьбу. Вот это я попал. О. Шеллина

замерз, а эта чертова форма вообще ни хрена не греет. – Александр Борисович, я надеюсь, что банька у тебя вместительная? Не по нраву мне одному-то париться. Поди места для всех камер-юнкеров хватит, ежели не ошибаюсь, трое вас разделить со мной мою печаль поехали?

      Он медленно кивнул, я же направился наверх, чтобы подумать, каким именно образом разговорить и самого Бутурлина, и Шуваловых. Надо пользоваться любой подвернувшейся возможностью обрасти соратниками, иначе ничего хорошего у меня не выйдет.

      Глава 3

      Подъезжая к Царскому Селу, я ожидал увидеть то, что помнил как Екатерининский дворец, во всем его великолепии, но меня ждало большое разочарование. Нет, дворец был, и был построен он относительно недавно, можно сказать, что в воздухе еще витал запах краски, и он оказался даже довольно просторным, двухэтажным, аж на шестнадцать светлиц. Вот только если бы со мной действительно потащился весь двор, то спать многим кавалерам, да и дамам (я всегда был за относительное равенство полов), пришлось бы на конюшне или в свинарнике. В зависимости от табели о рангах и моего личного расположения. О чем только думала Елизавета, когда предположила, что ее имение, а чем-то большим, чем простое имение, это будущее великолепие не назовешь, сможет принять всех желающих сопровождать императора, если бы я им это позволил? Да ни о чем она, похоже, не думала, кроме того, что наберет этой нелепостью бонусные очки в незримой борьбе, которая всегда велась вокруг трона любого правителя. Но Елизавета особым умом все же не блистала. Она была хитрой интриганкой, но не семи пядей во лбу. В мамашу пошла, не иначе, хотя ее родительницу, которую Меншиков так удачно подложил под деда, и интриганкой-то назвать было сложно. Интриганом был сам Александр Данилович, а Марта Крузе – всего лишь красивым трофеем, приглянувшимся русскому царю. Знал бы кто, что эта латышская прачка когда-нибудь станет императрицей…

      – Вы действительно хотите здесь держаться три месяц, государ? – Остерман смотрел на «дворец» с таким ужасом, словно ему как раз место в свинарнике досталось и я об этом ему только что торжественно объявил. А, ну да, мы же здесь практически отрезаны от мира, а как этот интриган сможет прожить без ежедневных интриг? Смартфонов почему-то еще не придумали, вот Андрей Иванович и переживает шибко, как же там Верховный тайный совет без него, не заскучает ли? Но я рассудил, забирая вице-канцлера, отвечающего у меня за внешнюю политику, что за три месяца зимы в плане дипломатии все равно ничего не изменится. Зимой дипломатия замерзает, впадает в спячку, так что Остерману оставались интриги российского двора, а их было немало, вот от интриг пускай и отдохнет, горемычный, а то опять то ли с мигренью, то ли с подагрой свалится, в самый неподходящий момент. Здесь же свежий воздух и парное молочко, и, самое главное, никаких политических друзей или врагов, чем не курорт?

      – Да, Андрей Иванович, вы совершенно правы, три месяца и ни минутой меньше, – сказав это, я пошел бодрым шагом ко входу в основное здание.

      Но