Её имя – Абигейл. Григорий Андреевич Неделько

>

      Язык вещего Иуды,

      Кровь, горячая, как пламя…

      Огнь рыжий в волосах,

      И коварство при делах.

      В тонких пальцах Ада знамя!..

      Её имя назови,

      Смысл тайный улови -

      В трёх слогах сокрыт секрет.

      Больше счастья в мире нет,

      Чем плыть пО морю из бед.

      И даёт судьба ответ:

      Это демон из огня,

      Кто пожрёт тебя, маня;

      Красотой владеет тень.

      Гибкий стан тебя пленил,

      В сердце образ сохранил…

      Только мглой покрылся день.

      Выше гор и выше неба

      Твои чувства, твоя небыль,

      Твой сладчайший приговор…

      Грудь поднимет в вздохе нежном,

      Но убьёт в тебе надежду,

      И котом стал Абигор.

      Твой извечный визави,

      Ангел мУки во плоти

      И палач людских страстей.

      Смысл тайный улови,

      Её имя назови

      И в последний раз шепни:

      Её имя – Абигейл!

      2

      Это произошло благоуханной весной, почти мистического, 14-го числа. С неба светила, сверкая, как грош, и пробирая до дрожи, вечный спутник Земли – Луна. Дело было в некоем вдохновенном городе, в славяно-язычной Европе.

      Высокая, нескромной красоты огненноволосая женщина стояла на автобусной остановке имени Эдгара По, что в районе Кафка-шесть. Кроваво-красная одежда преступно-идеально облегала томную фигуру: красивые плечи, выдающихся размеров груди, скрипичную талию, желанные бёдра. На алых, словно авторства Дали, губах играла таинственная, притягательная, многозначная улыбка. Было что-то демоническое, вампирское в облике современной Джоконды.

      Красавица с изумрудными глазами неторопливо, с достоинством повела головой, едва поворачивая точёную шейку. Ладная фигурка особенно ярко сверкнула в сполохах крутобокого ночного светила.

      То ли ангельский, то ли дьявольский взгляд выхватил из темноты кого-то – его: высокого, под два метра, молчаливого, серьёзного. Небесно-голубые, а может, ледяные очи взирали на посетившее этот мир воплощение женственности не отрываясь, ну а та, кому предназначался взор голубоглазого красавца, стала будто бы ещё прекраснее – красотЫ тёмного эльфа. С плаката на простом пятиэтажном доме героически улыбался Рафаэль, но не имеющий отношения к прошедшему в веках Ренессансу.

      Мужественный великан преодолел разделяющее их расстояние широкими шагами; всё это время с её лица, более чем похожего на лик одной актрисы с «ночной» фамилией, не сходила полумистическая-полубожественная улыбка. Улыбка всезнающего и как будто всемогущего джинна.

      – Кто ты, фея? – спросил мужчина, не сводя глаз с явившейся ему тайны.

      – Актриса, – ответила она низким, обольстительным голосом. – А может, режиссёр. Как ты сам думаешь, Абигор?

      – Я думал, ты художница… Но постой, откуда тебе известно моё имя?! Может… ты ведьма?

      – Может быть… а ты, наверняка, прилетел из Японии.

      В этот раз он не стал изумляться и задавать вопросы – просто сказал:

      – Да, и я искал тебя, о чудо и чудовище. О загадочная и любимая.

      – Смотри, аккуратнее, ведь ты меня и правда нашёл, – она засмеялась обворожительным звонким смехом, – а тот, кто отыскал меня, никогда меня не покинет.

      И она протянула тонкую, изящную руку, и щёлкнула длинными пальцами музыканта… музыканта и артистки… аристократки. Аристократизм наполнял весь её облик, целиком и полностью, без остатка, и что-то подсказывало: это не простая видимость.

      Как бы то ни было, на том месте, где стоял высокий ясноглазый мужчина, теперь в бархатной мгле, посреди ночи, сидел на тротуаре кот – дорогОй породы кот с пронзительно-холодными голубыми очами. Женщина приблизилась к животному и взяла его на руки, а кот моментально лизнул мягким розовым язычком её в полные страсти и голодные до чувств губы.

      – Пойдём, Абигор, – сказала она, – я познакомлю тебя с остальными моими… «поклонниками».

      И исчезла в ночи раньше, чем приехал автобус, чем пошёл дождь.

      Сегодня в одной богатой, но незаметной квартире в этом районе стало на одного кота больше, и уж конечно, этот никак не связано с неожиданным, необъяснимым появлением великолепной в своей красоте дамы, которая любила, никем не узнанная и не замеченная, приходить в стылую пещеру на окраине города и купаться там обнажённой в горной реке в компании многочисленных домашних любимцев.

      Зеркальная Луна на небе не погасла, но ушла с причитающегося ей места, чтобы уступить его обжигающему светом солнцу. Утро, точно око Бога, словно рассвет в горах, разгоралось и дарило надежду, и – ожидание: ведь, кто знает, когда грациозная, сказочная леди вновь появится