Судьба по-русски. Евгений Матвеев

спросил он, и, как мне показалось, на лице его появился испуг.

      Лида, закрыв рот платочком, выскочила за дверь. Оттуда донеслось ее сдавленное рыдание.

      Александр Петрович склонил голову на палку, с которой почти не расставался, задумался, а может, вслушивался, как мы шмыгали носами, робко вздыхали… Вдруг грохнул палкой об пол и закричал:

      – Що трапелось?!

      Вскочил наш «старик» Павел Индыкул – ему в то время было лет 27–28 – и, набравшись смелости, доложил:

      – Горе, Александр Петрович… Четверых из нашего курса исключили… За неуплату…

      – Кого? – спросил он так, как будто спрашивал, кого убили.

      – Лиду Рудик… Петю Лисицу… Женю Матвеева… Гришу Полищука…

      Гриша был одним из самых талантливых среди нас. К несчастью, погиб на войне этот самородок.

      В зловещей тишине посидели мы еще немного, потом Учитель встал и почти шепотом сказал:

      – Пробачте (извините), діти!.. – И покинул класс.

      Мы ждали его возвращения до самого звонка. Он не вернулся. Никто из нас не вышел на перерыв: всё надеялись, что вот-вот он войдет…

      Вместо него появился директор школы Гришин. Лицо его было красным, дышал он тяжело. С укором произнес:

      – Урока не буде!..

      Девушки заплакали навзрыд. Гриша Полищук выдавил из себя «ой!» и тоже прослезился… Директор, явно не ожидая такой реакции учеников, смягчился: назвав фамилии четверых отчисленных, велел зайти к нему. В кабинете Гришин пригласил нас сесть, чего студентам никогда не предлагали. Потом сказал:

      – Ну, хлопчики и дівчатка, забудьте про цей сумный день… Гроші за навчання вам вносити не треба…

      – ???

      – Олександр Петрович цю справку вирішив.

      Позже мы узнали, что А. П. Довженко внес за нас свои деньги. И еще чуть позже нам стало известно, что в этот день у любимого Учителя был сердечный приступ…

      Суслик

      Еще когда был жив Влад Листьев, меня пригласили на его передачу «Час пик». Это было 9 мая, в День Победы, и потому Влад решил поговорить со мной о начале Великой Отечественной войны: «Евгений Семенович, что наиболее ярко запомнилось вам из тех дней?» Мой ответ для него был неожиданным: «Я помню, как кричал горящий суслик».

      Я видел, что Влад был явно озадачен, поначалу он даже не понял, о чем это я: мы в прямом эфире, в День Победы, затронули святую для нашего народа тему, и вдруг… какой-то суслик. Почему суслик?..

      И я стал рассказывать…

      Конец июня 1941 года. Немецкие войска вторглись на нашу землю. В стране объявлена всеобщая мобилизация. В Киеве тоже уже действовал приказ: всем мужчинам призывного возраста срочно, в течение нескольких часов, покинуть город, к которому приближались гитлеровцы, и направляться в сторону Харькова. Там, в районе знаменитых военных Чугуевских лагерей, известных еще со времен Петра Великого, был сборный пункт.

      В это время вовсю шла спешная эвакуация заводов, учреждений. Эшелоны, колонны машин непрерывным потоком двигались на восток. Уходила