Его наваждение. Нана Фокс

зак за письменными принадлежностями. Да, в современном высших учебных заведениях студенты все еще пользовались такими атавизмами канцелярии, как тетрадь, ручка, карандаш…

      В ожидании начала занятия открыла скетчбук, вынула из пачки черный маркет и принялась рисовать то, что настырно формировалось в моем воображении все предыдущие пары: милого малыша пингвиненка с большими грустными глазами. Погрузившись в отрисовку птенчика, так похожего на мою новорожденную племянницу Дашульку, не заметила, как гул студенческих голосов резко стих, а воздух в аудитории словно застыл. Подняла голову, окинув расфокусированным взглядом примолкшую молодежь, и нахмурилась: Уж очень плотоядно Ляна – королева потока – смотрела в сторону преподавательской кафедры. Такого взгляда удостаивались только красавчика старшекурсники, и уж точно только мужского пола.

      У нас пара по праву, и если моя память, работавшая в штатном режиме, не решила вдруг схалявить, то преподавать данный предмет должна Марья Филипповна – упитанная дама преклонных лет. А судя по отвисшей челюсти и почти стекающей на парту слюне у все той же Ляны, то либо Мария Филипповна кардинально изменила внешность и явилась на пару почти в неглиже, либо…

      Я медленно повернула голову и еле сдержалась от громкого, о-о-о-очень громкого и очень нецензурного выражения. Взгляд поплыл, ладонь так крепко сжала маркер, что тонкий пластиковый корпус, хрустнув, дал трещину, а зубной скрежет, наверное, слышен был на всю аудиторию.

      Вот какого хрена, а?! Я же специально за неделю до начала учебного года перевелась в другой университет и даже специальность немного подкорректировала, только чтобы быть подальше от НЕГО!

      Но у судьбы, очевидно, абсолютно другие планы на этот счет.

      Втянула голову в плечи и спряталась за широкой спиной впереди сидящего однокурсника. Даже вздохнуть боялась: вдруг получится громко, и я выдам себя с потрохами.

      Мне бы пару отсидеть и…

      – Добрый день! – разнесся по аудитории знакомый мужской голос с легкой хрипотцой.

      – Кому добрый, а кому-то и не очень, – пробубнила я в ответ на приветливое обращение, уткнувшись в парту носом. – Глаза бы мои вас не видели!

      – Даниил Валерьевич Громов, – продолжил он знакомство с аудиторией, прогуливаясь взглядом по притихшим студентам. – В этом семестре мы будем с вами встречаться три раза в неделю…

      – А в следующем? – протяжно и с придыханием вступила с ним в диалог Ляна. – В следующем семестре вы нас бросите?

      Я не видела ее лица, но отчетливо представила, как та надувает свои и без того пухлые губы и хлопает опахалами наращенных ресниц, разгоняя потоки воздуха. Повела плечами и сморщила нос от приторности ее поведения и необъяснимого раздражения, пробежавшегося вдоль позвоночника потоком обжигающей лавы.

      – А следующий семестр пока под вопросом, – улыбнулся он одними уголками губ; глаза же так и остались профессионально придирчивыми.

      По аудитории пронеслась волна расстроенных женских вздохов, я же в душе возликовала, что каторга не столь продолжительна. Хотя и эти четыре с небольшим месяца предстояло как-то выжить, а если учесть, что я…

      – Велика вероятность, что после зимней сессии мы будем видеться чаще, – закончил он.

      И теперь протяжный стон недовольства сорвался уже с моих губ.

      – Что-то не так?

      Приподняла голову, надеясь, что это не меня спрашивают, и вообще я тут отлично замаскировалась, и меня до конца пары так никто и не заметит. Зря…

      – А вам, юная леди, и этого мало? – «Мой кошмарный сон», чуть склонив голову к левому плечу, подпер бедрами край стола и смотрел прямо на меня, словно вгрызаясь в душу и дальше, в самое нутро.

      Жег взглядом, сканируя. Я поежилась под этими рентгеновскими лучами и, стараясь казаться безразличной, пожала плечами. Закрыла скетчбук, убрала его в рюкзак и демонстративно достала из него телефон. Разблокировав, отправила Костику еще одно сообщение, но уже с обещанием всех кар небесных, если через час с небольшим он не будет ждать меня на парковке перед центральным входом.

      – Вы наигрались, Бекетова? – Насмешливый тон и моя фамилия из уст преподавателя заставили меня встрепенуться.

      – Вполне, – ответила я и, выглянув из-за укрытия, кивнула, растянув наигранно невинную улыбку, – можете продолжать, я вам не помешаю.

      – Спасибо, – ухмыльнулся и открыл свой ноутбук, глянув мимолетно на меня многозначительным взглядом. – Раз вы теперь свободны от неурочной деятельности, составьте список всех присутствующих на лекции, а по окончании пары предоставьте его мне.

      – Угу…

      Нехотя вырвала лист из тетради и принялась методично вносить сокурсников, включив при этом на телефоне диктофон – неплохое подспорье, когда не обладаешь возможностями Юлия Цезаря, да и не могла я конспектировать его обучающий монолог. Стоило только прислушаться к тембру преподавательского голоса, как в животе воспаряли бабочки, и сердце бешено срывалось в затяжной полет. Мысли улетали в жаркую ночь на побережье, а разум бунтовал,