Наркопьянь. Алексей Ручий

ладно, пошли – дадим джазу.

      Мы прошли вагона четыре. Я заходил и садился на ближайшую к входу скамейку, а Леха играл, потом мы вместе шли через вагон. Кто-то тянул Лехе мятые десятки. Леха молча забирал. Иногда деньги давали мне. Я их отдавал Лехе; вместе с железной мелочью все эти деньги представляли собой довольно-таки приличную сумму. Час работы какого-нибудь клерка оплачивается так же, а Леха заработал их за полчаса. Учитывая то, как он был пьян, это можно было считать успехом. Правда, по лехиным рассказам так перло отнюдь не всегда, гораздо чаще выходило по нулям.

      Мы остановились в тамбуре, и Леха достал из гитарного чехла бутылку пива – жидкости в ней было примерно наполовину, и она была прикрыта пробкой, чтобы пиво не проливалось. Леха сорвал пробку и сделал глоток. Пробка покатилась по полу в сторону автоматических дверей вагона.

      Потом он протянул бутылку мне. Я тоже глотнул. Пиво осторожно скользнуло по пищеводу и упало в пустой желудок. Тот недовольно заурчал. В последнее время он получал в основном только жидкую пищу. С минимумом питательных веществ и большим содержанием этанола. Наверное, ему это не нравилось.

      Электричка плавно тормозила, приближаясь к очередной станции. Мимо поплыла платформа, замелькали люди. Мы с Лехой ездили уже часа два, постоянно меняя направления: сначала ехали в одну сторону, потом пересаживались на обратную электричку. В карманах у Лехи звенела мелочь. Он покупал пиво, расплачиваясь мятыми десятками. У меня в кармане тоже лежали несколько десяток и пригоршня мелочи. Я уже не помнил, когда в последний раз у меня были деньги.

      Двери открылись, и Леха вдруг выскочил на платформу. Я остался стоять в тамбуре, решив, что он шутит. Мы не собирались здесь выходить. Леха покрутил головой секунд пять и вдруг куда-то быстро пошел, причем, у меня складывалось впечатление, что обо мне он забыл напрочь. Гитару он держал наперевес, словно грозное оружие, способное одним выстрелом сметать с лица земли мирные села и города. Он был не в себе, но не просто пьян, а безумен, проспиртован насквозь. Он исчез из поля моего зрения.

      Осторожно, двери закрываются, – пророкотал сиплый динамик. Я рванул к выходу и еле успел выскочить, сзади с шипением сомкнулись створки автоматических дверей электрички. Издав протяжный свисток, похожий на стон, она тронулась. Я искал взглядом Леху.

      В дальнем конце платформы на скамейке сидела компания – человек пять или шесть. Рядом с ними стояли пивные бутылки, целые и пустые, было видно, что эти ребятки навеселе. Они громко кричали и размахивали руками. Я скользнул взглядом по ним и увидел Леху – он стоял рядом.

      Внутри заскребло, по спине пробежала, шевеля всеми своими лапками, ледяная сороконожка тревоги. Я знал, чем все это кончится. Это не Питер. Хотя и в Питере попробуй-ка ночью прогуляться до круглосуточного ларька за сигаретами где-нибудь в Купчино или Рыбацком – далеко не факт, что вернешься домой целым и невредимым. Здесь же действовали исключительно биологические законы: каждый защищал свой ареал. Чужака могли запрос