Власть Маргариты. Любовь из прошлого. Кейт Ринка

за любимого встал колом поперек горла.

      – Подожди! – воскликнула я, начиная упираться и хватая Александра за ворот рубашки в желании остановить его.

      Александр резко развернулся ко мне, и жесткие пальцы впились в мой подбородок, поднимая к нему лицо.

      – Я сказал – ничего мне не говорить. Мы сейчас войдем в зал, и все будет так, как я скажу.

      Жестко обхватив мое предплечье, Александр втащил меня в зал. В его же недовольстве у меня не осталось никаких сомнений.

      Все в зале, включая наших женщин и оборотней, опустились на одно колено в знак своего почтения. И ото всех вампиров несло страхом. Музыка стала тише на пол тона. Мы прошли к центральной стене зала, где стояло большое кожаное кресло, возле которого на колене стоял Серафим. И мне как-то дико было видеть Главу Города в подобной позе.

      – Спасибо, Серафим, ты все сделал так, как я просил. Тебе зачтется.

      Серафим поднял глаза и посмотрел на Александра. Как всегда беспристрастный взгляд с темно-серой пеленой внутри него.

      – Благодарю, – произнес он.

      Александр подвел меня к креслу и оставил возле него. Я на колени опускаться не стала, когда другие еще не торопились подниматься. Развернувшись, Первородный встал лицом к присутствующим, засунув руки в карманы брюк. Он стоял, и, как царь, свысока оглядывал своих подданных. Я посмотрела на Серафима, начиная ощущать чувство вины за то, что накликала на него неприятности в лице этого Первородного. Город был его территорией, и он, кажется, ею уже не правил, потому что на сцене появился некто главнее него.

      «Прости» – сказала я в его сознание.

      Серафим поднял на меня глаза, и сквозь привычное безразличие я увидела нечто похожее на тоску. Его рука, лежащая на согнутом колене, сжалась в кулак. Словно что-то почуяв, а наверняка так и было, Александр обернулся к нам, и Серафим снова опустил глаза в пол. Взгляд Александра остановился на мне, долгий и внимательный, после чего он снова повернулся к толпе.

      – Я не буду говорить пустые слова приветствия, а перейду сразу к делу, – начал Александр. – Никто из вас до этого не знал, что один из Первородных, живет где-то рядом, и вы существовали спокойно, относительно тех рамок, в которые мы всех поставили несколько лет назад. И так бы и оставалось до сих пор, если бы не произошли некие события, которые вывели меня из себя. Насколько многие знают, мы считаем потомков недостойными носить наше проклятье, поэтому мне нет дела до жизни каждого из вас. И на благо каждого, это безразличие дает шанс с ним жить, иначе, по нашей воле, других бы вампиров не существовало. И все что мы требуем за нашу щедрость – это уважение и исполнение. Но вчера ночью я узнал, что кто-то покусился на то, что принадлежало мне… Инга? – позвал он мать Юлиана.

      В толпе кто-то поднялся с колен. Это и была Инга. Она прошла вперед, шурша подолом платья, и опустилась на колени перед Александром.

      – Да, отец.

      Отец? Он ее отец? – удивлялась я еще одному потрясению.

      – Скажи, зачем ты это сделала?

      – Из ревности, разве не очевидно? Ты прекрасно знаешь, как я тебя любила. Я сожалею.