Воспоминания о жизни и деяниях Яшки, прозванного Орфаном. Том 2. Юзеф Игнаций Крашевский

уже знали, что Владислав будет чешским королём. Длу-гош постоянно говорил ему об обязанностях монарха в отношении церкви и веры, потому что особенно в Чехии боялся снисходительности к ереси.

      Все королевские сыновья были воспитаны в набожности и религиозных практиках, но они по-разному к ним подходили. Ольбрахт меньше других показывал религиозного духа. Для своего возраста все королевичи были зрелые и умом и знаниями старше, чем бывают обычные дети в эти годы. Порой в них невольно говорила молодость каким-то своеволием, смехом, порывом, но в целом они были серьёзны, как старые люди, и обращали на себя внимания.

      Короля ещё в Кракове не было. В то время умер Симеон Олелкович, Киевский губернатор, прислав королю на память коня и свой боевой лук.

      На его место нужно было назначить преемника, и Казимир хотел послать туда Гастольда из Литвы, который долго сопротивлялся, из-за веры не желая ехать на Русь, но в конце концов должен был быть послушен королю.

      Сколько бы раз мы не возвращались на Вевель и не находили там королеву Елизавету, для матери, отлучённой от детей, для младших братьев и сестёр, для всей семьи были это дни такой радости, что у смотрящих на них чужаков из глаз капали слёзы. Я, который никогда семьи не имел и не испытал этого удовольствия, чуть ли не с завистью смотрел на эту картину, когда прибывающих приветствовали с криками и объятиями, когда братья и сёстры здоровались, друг другу взаимно рассказывая, что произошло в их отсутствие.

      Королева следила за тем, чтобы и при семейных забавах некоторый авторитет королевского достоинства был сохранён, но молодёжь удержать трудно. Тогда в комнатах раздавался смех.

      Кружок королевских детей был многочисленным, потому что и принцесс было почти столько же, сколько мальчиков; а были подростки всякого возраста, начиная с Влад-ка, которому было пятнадцать лет, до трёхлетнего Фридриха, при котором ещё ходила нянька.

      Было кому за стол сесть, когда ели одни с королём и королевой, а уставший пан мог порадоваться лицезрением этого расцветающего потомства. Почти все дети отличались красотой лица и по-настоящему каким-то королевским величием.

      Из младших Александр, которому уже было одиннадцать лет, такой же мягкий, как Владислав, с детства был послушный, молчаливым и не показывал живости ума, как другие. Сигизмунд и Фридрих оба были ещё детьми.

      Король в это время, если и не много изменился, то не повеселел и не показывал себя более свободным. Забот всегда имел много, неприятелей – достаточно, постоянные трудности в сеймах за каждый грош, который нужно было выпросить.

      У него было только то утешение, что удачно осуществил много дел, как с пруссами, в Лифляндии, и дома с епископством.

      Ему ещё оставалось достаточно дел, а в королевском окружении не было тайной, что он лелеял великие планы, желая под Ягеллонской династей объединить королевство Польское с Литвой, Венгрией и Чехией. С такой мощью он потом легко мог попробовать отобрать у турок те славянские провинции, которые они забрали.

      Вынашивая