Порча. Максим Кабир

Марины переметнулся к копии исторического документа: «Распоряжение по Ведомству Православного Исповедания Российской империи. Царствование Государя Императора Петра I. 1722 год».

      «И почему я на истфак не поступила?» – увлеченная Марина плеснула еще вина в бокал.

      Петровский документ будоражил фантазию. Речь шла о лихих душегубцах, угнездившихся в окрестных дебрях. О прогнивших мостах и зело трудных заросших тропах. Чтобы искоренить великий разбой, из столицы был послан Преображенский полк во главе с бомбардир-лейтенантом. Драгуны и горшинский сотник уничтожили банду, а лес вырубили на сто саженей, дабы по оной дороге проезжим всякого чина людям было безопасно и государственному интересу утраты не было.

      Автором следующей статьи значилась некто Кузнецова А. М. – Марина решила, что это мама Ольги Викторовны.

      Она узнала здание на снимке – то же, что на фото из семейного архива, но запечатленное с другого ракурса. Угловые ризалиты и треугольный фронтон, флигель, деревянные хозяйственные строения. Парадный фасад декорирован в псевдорусском стиле, на окнах – наличники с терракотовыми завершениями.

      Особняк Стопфольдов.

      Текст гласил:

      «Генрих Петрович Стопфольд (1801–1877) сделал блестящую и молниеносную карьеру, дослужившись от титулярного советника до коллежского асессора (от „вашего благородия до вашего высокоблагородия“), и получил право на потомственное дворянство».

      Марина улыбнулась. Чины о рангах пахли Чеховым, Акуниным.

      «С 1844 года Стопфольд владел всеми дворами Горшина. Тогда же приступил к возведению усадьбы. После крестьянской реформы, отменившей крепостное право, сохранил половину земли, получив щедрую компенсацию за вторую половину. Купил торфяной заводик. Имел двоих детей – дочь Августу и сына от второго брака, Георгия, родившегося в 1867-м».

      «Ого! – подивилась Марина. – В шестьдесят шесть детей строгал!»

      «После смерти Генриха Петровича, усадьбу и завод унаследовали дети. Августа проявляла к хозяйству больший интерес, чем младший Стопфольд, много путешествовавший и пытавшийся утвердиться на ниве искусства. Так, Августа выделила средства на шоссирование Смоленского тракта. Георгий Генрихович писал картины, организовал в Москве две выставки портретов, раскритикованные и не имевшие успеха у зрителя. Неудачи и смерть супруги от холеры подкосили Стопфольда, он впал в депрессию и умер в 1908-м».

      «В сорок один!» – прикинула Марина.

      «К тому моменту усадьба опустела. Августа годом ранее переехала в Петербург, забрав с собой единственную дочь Георгия Генриховича».

      «Свою племянницу, – закончила Марина за автора статьи. – Шестилетнюю Наталью».

      Дальнейшая судьба Стопфольдов была ей известна.

      Августа умерла в революционном Петрограде.

      Наталья Георгиевна скончалась в блокаду.

      Ее дочь вышла замуж и сменила фамилию. Переселилась во Владимирскую область. Родила Маринину маму.

      А теперь Марина учила детей