Дом шелка. Мориарти. Энтони Горовиц

мы уже оказались в симпатичной гостинице, где нас ждал ужин из бараньей ноги в мятном соусе и пинты вполне приличного кларета. О чем мы говорили за ужином – не помню. Кажется, Холмс спрашивал меня о моей врачебной практике, а я, если не путаю, рассказал ему об интересной работе Мечникова – о теории клетки. Холмс всегда проявлял острый интерес к медицине и другим наукам, но, как я уже где-то писал, старался не перегружать свой мозг сведениями, не имевшими, по его мнению, материальной ценности. Не дай вам бог завести с ним разговор о политике или философии. Десятилетний ребенок расскажет вам больше. О том вечере могу только сказать, что разговор как-то сам собой перешел на обсуждение дела, которое расследовал Холмс, и, хотя атмосфера была легкой и непринужденной – как обычно, когда мы коротали вечер вдвоем, – я понимал, что мой друг преследует определенную цель. На душе у него было неспокойно. Смерть Росса глубоко задела его и не позволяла расслабиться.

      Еще перед завтраком Холмс послал свою карточку в Рейвеншо-холл с просьбой об аудиенции, и ответ не заставил себя ждать. У нового лорда Рейвеншо какие-то дела, не терпящие отлагательства, но он будет рад видеть нас в десять часов. Когда церковные часы начали отбивать десять, мы шли по подъездной дорожке к шикарному особняку эпохи королевы Елизаветы, выстроенному из котсуолдского камня и окруженному сверкавшими утренним морозцем лужайками. Наш друг, ворон с двумя ключами, явил себя в резном орнаменте из камня возле главных ворот, а также над притолокой входной двери. От гостиницы мы пришли пешком, совершив приятную и не слишком долгую прогулку. Уже на подходе мы заметили экипаж. Вдруг из особняка торопливой походкой вышел мужчина, сел в него и захлопнул за собой дверцу. Кучер хлестнул лошадей, и через секунду экипаж, прогромыхав мимо нас, скрылся из виду. Но я успел узнать визитера.

      – Холмс, – сказал я, – я ведь знаю этого человека?

      – Разумеется, Ватсон. Это господин Тобиас Финч, верно? Старший партнер в картинной галерее «Карстерс и Финч» на Элбмарл-стрит. Занятное совпадение, вам не кажется?

      – Да, это весьма странно.

      – Пожалуй, обсуждая интересующий нас вопрос, следует проявить деликатность. Если лорд Рейвеншо считает необходимым распродавать семейное наследство…

      – Возможно, он хочет что-то купить.

      – Не исключено.

      Мы позвонили. Нам открыл лакей и провел нас через вестибюль в гостиную, размер которой сделал бы честь любому барону. На стенах из деревянных панелей висели семейные портреты, а потолок уходил в такую высь, что посетитель боялся поднять голос – вдруг ответом ему будет эхо? Многостворчатые окна выходили в сад, где благоухали розы, а за ним простирался олений заповедник. Несколько стульев и диванов располагались вокруг массивного каменного камина – на его перекладине был вырезан все тот же ворон, – в пламени потрескивали зеленоватые поленья. Возле камина, согревая руки, стоял лорд Рейвеншо. Мое первое впечатление о нем было не самым благоприятным. Грива