Второе затмение, или Загадка солнечного узора. Имоджен Уайт

к профессору.

      – Д-да… позвольте объяснить, – пробормотал Кокоболо, протирая лоб носовым платком. Профессор выглядел таким же потрёпанным и изношенным, как его твидовый костюм. – Тринадцать лет назад… ещё до того, как я получил звание профессора в городе Кота, мне «посчастливилось» потерпеть кораблекрушение в Индийском океане. Меня долго мотало по волнам, ошарашенного и обезумевшего, и лишь деревянный сундук, за который я держался, не давал утонуть.

      Кокоболо зажмурился. Очевидно, воспоминания всё ещё терзали его.

      – Не знаю, как долго я плыл по открытому океану. Даже не помню, как произошло кораблекрушение!

      – Какой ужас, – с искренним сочувствием прошептала Роуз: у всех, кого она встречала, была в прошлом какая-нибудь трагическая история.

      – Время шло, такое же неумолимое, как волны, что хлестали меня, – продолжал профессор. – Я отбивался от акул…

      – Акул! – ахнула девочка, зажав рот ладонью.

      – Акул? – с сомнением уточнил Руи, вскинув брови.

      – Да-да. Я был измождён, почти ничего не видел. От солнца и морской соли кожа стала как плотная обожжённая шкура. В конце концов я сдался и стал умолять акул, чтобы они проглотили меня и избавили от страданий. А потом лишился чувств…

      – Но вы не погибли! – воскликнул мальчик. – Значит, вас кто-то спас?

      – Говорят, меня подняли на борт проплывающего мимо судна. Я обязан команде жизнью, но не получил возможности выразить свою благодарность, поскольку долгое время лежал без сознания. Они предположили, что я единственный выживший в страшной катастрофе, однако ни о каком кораблекрушении не сообщалось, и ни одно судно не было объявлено пропавшим!

      – Святая обезьяна! – пробормотал Руи, подаваясь вперёд.

      – Я не помнил ни своего имени, ни прошлого – ничего, – признался Кокоболо. – Два месяца провёл в военном госпитале, расположенном на берегу Бенгальского залива. А затем мне пришлось начать всё заново. Изобрести «нового себя»!

      «Нового себя», – мысленно повторила Роуз и медленно кивнула. Пожалуй, и она поступила точно таким образом после того, как её забрали из работного дома.

      – Пока я восстанавливал здоровье, я сумел многое выяснить о себе. Я обнаружил, что говорю по-английски и превосходно разбираюсь в математике и астрономии. Именно эти знания вкупе с удачей позволили мне стать профессором.

      Янтарный кулон снова начал пульсировать. Роуз чувствовала: генерал пока ещё где-то рядом. Но девочке не хотелось перебивать несчастного Кокоболо, и она промолчала.

      – С тех пор я неустанно ищу настоящего себя, того, кем я был до загадочного кораблекрушения, – продолжил Кокоболо и постучал кулаком по груди. – К сожалению, все мои попытки тщетны.

      – А откуда взялось ваше имя? – спросил Руи.

      – Фамилию я получил в госпитале, в честь сундука, который спас меня от верной смерти. Он был сколочен из древесины кокоболо, чудесного материала насыщенного красного цвета. Имени у меня нет, так что неизвестно, как назвала меня мать. Это подёрнутое туманом прошлое