Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

сейчас собираюсь.

      – Тоже про гребень скажи, не забудь. Посмотрим, как ее скривит.

      – Не перекосило б совсем!

      – Х-ха! Перекосило. Ну, ты скажешь же, Элена! – Хариса довольно захихикала и потерла руки. – Так этой твари и надо бы. Ладно, ладно, попей вот шербету еще да иди – потом расскажешь, как там старая кобыла Айшаль. Все никак не подохнет, бабушка.

      С поклоном выйдя, Елена вновь прошмыгнула на галерею, не обратив особого внимания на скользнувшую мимо темную тень. Горбатая Имрун, служанка… Недавно, кстати, купили… надо бы ее задобрить – лишние глаза да уши не помешают.

      Немного пройдя, златовласка вновь вошла в дом и негромко постучала.

      – Кто? – грубым хрипловатым голосом спросили за дверью.

      – Я, госпожа Айшаль. Элена.

      – А-а-а, ну, заходи, коли пришла.

      Войдя в богато обставленные покои – золоченые светильники, широкая софа под синим шелковым балдахином, роскошные ковры, подушки, столики – юная наложница поклонилась высокой осанистой женщине, чем-то похожей на цыганку: смуглоликой, с рыжеватыми, уложенными в изысканную прическу волосами и пронзительным взглядом зеленых, сильно вытянутых к вискам, глаз.

      Айшаль, официальная старшая жена достопочтенного господина Хидаяс-бека, и по возрасту своему была намного старше других – не шестнадцать-двадцать лет, как Алияз или Харриса… да та же Елена – хорошо за тридцать. Но красива, ничего не скажешь, и даже не так уж толста, к тому же умна – уж не отнимешь, с этой женщиной приходилось ухо держать востро.

      Подвинув к себе столик с чернильным прибором, Айшаль выслушала принесенные наложницей новости-сплетни, кое-что записала и с неприятной усмешкой спросила:

      – Все у тебя?

      – Да, госпожа моя, – низко поклонилась рабыня.

      – Вот, получи, – старшая жена Хидаяс-бека швырнула Елене медную монетку. – Будут новости поважней – получишь больше. Ну, ты меня знаешь.

      Еще бы…

      – Можешь идти. Ты сейчас куда?

      – На базар.

      – Вот-вот! Все тамошние сплетни послушай. Про всех соседей выспроси… – женщина скривила тонкие губы в улыбке. – Мне, знаешь ли, далеко не все скажут, а вот вам, рабыням… Ну, что встала? Пошла.

      – Ухожу, моя госпожа.

      Елена вышла, направившись на этот раз уже во двор, широкий, с яблоневым садом, большим благоухающим цветником и беседками вокруг круглого, выложенного изразцами, пруда с плавающими в нем золотистыми китайскими рыбками. Хидаяс-бек отвечал за городские фонтаны, бани и канализацию – и как же у него не будет пруда? Был. И не один даже.

      Едва легкие шаги юной наложницы затихли за углом галереи, перед покоями старшей супруги, госпожи Айшаль, вновь возникла тень. Горбатая служанка, темнокожая Имрун крысой поскреблась в дверь.

      – Кто?

      – Госпожа, ты наказала зайти.

      – Имрун? Заходи. Ну? Что скажешь?

      – Она заходила и к госпоже Алияз, и к госпоже Харисе, – бухнувшись на колени, доложила служанка. – Подзуживала одну против другой.

      – Что про меня говорила?

      Имрун