Черная Призма. Брент Уикс

и просто иди. – Сам он бежал. – Можешь использовать эти ручные весла в помощь, если захочешь. Рули, табаня веслом с той стороны, куда хочешь повернуть. Правое для правого, левое для левого поворота, понял?

      Кип заморгал.

      Наверное, паника откровенно читалась на лице Кипа, поскольку Гэвин хихикнул.

      – Забудь. Просто иди, пока не устанешь или мы не наткнемся на пороги или бандитов. Я намерен немного отдохнуть.

      Гэвин сел на место Кипа и занялся остатками курицы и хлеба. Он смотрел, как Кип пытается разогнать ялик до половины приличного хода. Кип повернул пару раз – это оказалось очень просто – и посмотрел на Гэвина, ожидая похвалы, но Призма уже спал.

      Четвертинка луны повисла над головой с наступлением ночи, когда Кип начал ходьбу. Ялик шел быстро даже на Киповой тяге. Гэвин сузил корпус еще сильнее после ухода Каррис, так что ялик скорее летел над водой, чем взрезал ее. Спустя несколько минут Кипа охватила тревога. Он за каждым поворотом ждал бандитов и боялся, что Призма не проснется. Но вскоре он вошел в ритм лодки, волн и ночи.

      Вдалеке заухала сова, летучие мыши чертили воздух, пожирая насекомых, летавших высоко над водой, а форель в прыжке хватала тех, кто был слишком низко. Ялик вспугнул цаплю, и та улетела в ночь на больших голубых крыльях.

      Постепенно покой, который дарила ночь, овладел Кипом. Река стала гладкой как зеркало, и в ней отражались звезды. Он увидел сгрудившихся у берега уток, спавших, сунув голову под крыло. А затем он еще раз посмотрел на своего предполагаемого отца.

      Гэвин Гайл был мускулистым, широкоплечим, но поджарым настолько, насколько толстым был Кип. Кип искал хоть какого-то сходства, хоть какого-то намека, что все это правда. Гэвин был светлокожим – как помесь рутгарца, у которых были зеленые или карие глаза, темные волосы и оливковая кожа, и уроженцев Кровавого Леса с васильково-синими глазами, пламенно-рыжими волосами и бледной кожей. У Гэвина были волосы цвета вороненой меди, а глаза, конечно же, были глазами Призмы. Когда он извлекал, они становились того цвета, который он использовал, и могли мгновенно измениться. Когда Гэвин не извлекал, глаза его переливались, словно сами были призмами, каждое мерцание посылало сквозь его зрачки каскады новых цветов. Они были самыми умопомрачительными, которые только видел Кип. От таких глаз ежились сатрапы и падали в обморок королевы. Глаза Избранного Ороламом. Глаза Кипа были чисто голубыми, что всего лишь отмечало его как помесенка. Может, это было наследием Кровавого Леса. Как и у большинства людей, у тирейцев были темные глаза. У Кипа были темные тирейские волосы, но вьющиеся тугими колечками, как у парийца или илитийца, а не прямые или волнистые. Достаточно, чтобы его считали странным, но недостаточно, чтобы быть сыном этого человека. Конечно, его мать тоже не была похожа на тирейку, что усложняло дело. Темнее прочих, с курчавыми волосами и ореховыми глазами. Кип пытался представить, как мог бы выглядеть ребенок этого человека и его матери, но не получалось. Смешай побольше кровей и кто знает, что выйдет? Может, не будь он таким толстым, он мог бы понять. Может, это просто жестокая шутка. Вранье. Призма? Сам Призма? Как такой человек может