Секта. Роман на запретную тему. Алексей Колышевский

массы, физика, а против нее никуда.

      Он ехал по Ярославскому шоссе уже около трех часов. Тихоня «уазик», безопасный и надежный трудяга, действительно не вызывал у соседей по шоссе ни малейших эмоций. Свою цель Герман понял окончательно лишь из последних слов Сеченова, сказанных перед самым расставанием:

      – Это твой клиент. Тебе с ним работать, тебе ему задачи ставить. Придется тебе с ним подружиться.

      Получается, он ехал за каким-то, как он про себя назвал его, «тюбиком тараканьей отравы» – человеком, который смог бы так же успешно работать с толпой на митингах оппозиции, как и его «коллега», предположительно находящийся на службе в ненавидимом вражьем гнезде и службу свою выполняющий пока что исключительно вредоносно для режима. За девять месяцев до выборов в Госдуму расклад сил был на правильной стороне, но уверенности в победе у Геры не было.

      Гера не разделял мнения польского католического епископа и вопреки его утверждению, что «успешные люди забыли о Боге и черте», о себе мог сказать, что он-то, Герман, ни о том, ни о другом не забывал ни на минуту. Когда речь идет о победе, то все средства хороши, все дозволено. Надо подписать протокол о намерениях с дьяволом? Да не вопрос. Главное, не забыть оговорить возможность отсрочки исполнения требований с его стороны в случае удачи: живем земной жизнью один раз, а после нас гори тут все, и черт с ним.

      …То апрельское утро отличилось неожиданными заморозками: на обочине появился иней, асфальт заблестел кристаллами льда, предупреждая доморощенных гонщиков о выпавшем на их долю шансе сберечь свою жизнь. Однако доморощенные еще и сами отморожены настолько, что игнорируют какие-то там дурацкие предупреждения и тот факт, что наши дороги построены не для удобства человека, а скорее для глумления над его желанием погонять с ветерком. Национальная любовь к быстрой езде находится в вечном противоборстве с качеством дорожного полотна, и этот конфликт порой принимает самые трагичные формы.

      Дорога пошла сперва под уклон, а затем полезла в гору. «Уазик», за которым терпеливо тащилась постепенно собравшаяся колонна из грузовиков и легковушек, еще немного замедлил ход: Гера от греха сбросил с шестидесяти до сорока и медленно вползал на гору, напряженно вглядываясь в пустоту шоссе перед собой. На холмистой трассе живописный косогор может стать точкой отсчета для обратного летосчисления – и это помнил не только Гера, но и девяносто девять процентов тех, кто терпеливо ехал сейчас за ним.

      Двенадцатой по счету шла внедорожная «Тойота» девяносто третьего года выпуска, но все еще на хорошем ходу. К сожалению, добротность машины полностью компенсировалась безалаберностью и дурачествами ее хозяина, двадцативосьмилетнего жителя ближайшего городка, с самым обыкновенным именем Карен. Был он горяч, уверен в себе и горд, словно орел. Примириться со скоростью в сорок километров в час для Карена было делом неслыханным. Поэтому, произнеся несколько вполне литературных, но