Последняя Ягиня, или Советы вредного домового. Ирина Романова

черти, но этих матушка на дух не переносила. Повсюду висели обереги от нечистой силы. Меня тогда уже учили выживать, ведь на болотах появились первые «пожиратели». Их так прозвали за то, что, поймав магическое существо, они просто выпивали его силу. То есть пожирали ее, оставляя лишь прах! Так поведали змеи и лягушки, которые все чаще и чаще становились свидетелями этого. Зачем им такое большое количество магии и жизненной силы, непонятно. Но, имея каленую кожу, огромные когти, острые зубы, они не боялись ничего – на Земле у них не было врагов!

      Мне тогда подходила первая сотня лет, что в принципе считалось еще юностью у Ягинь. Ведь мы живем семьсот, а то и тысячу – все зависит от магического потенциала. Но в один день жизнь сильно изменилась: пожирателей стало больше. Мама с отцом приняли решение закрыть болото – потребовалась не только их сила, но и всех магических существ. Многие пришли на помощь. Меня тогда не пустили, велев не высовывать нос из избушки и оставив приглядывать за мной домового.

      Мир магии дрожал так сильно, что я бы и сама не вышла наружу. Было очень страшно… Через сутки маму привел Наум. Она разом постарела, превратившись из статной женщины в древнюю старушку. Пока я суетливо вливала в нее эликсиры, он сидел за столом и смотрел на меня.

      – Что там произошло? – Я опустилась рядом, устроив уснувшую мать удобнее.

      – Болото закрыто ценой жизни твоего отца и десятка ведьм. Даже не знаю, сколько ведьмаков пало…

      – Что?..

      – Ты последняя молодая Ягиня. Кикимор не осталось точно, но подсчеты еще предстоят. Мне так жаль… но на тебе теперь присмотр за стеной, его ставили на крови твоих родных. И только ты услышишь, если ее начнут ломать. Хуже только та новость, что их оказалось несколько сотен, и часть все же ушли по миру, а значит могут быть в любом городе.

      – Кто они и что здесь делают?

      – Кто ж знает! Кощей сказал, пришлые, а значит, могут вернуться. Ведьмы объединяются в анклав, берут к себе всех оставшихся магических существ.

      – Я не справлюсь одна!

      – У тебя нет выбора! Взрослей! – буркнул Наум, уходя из избы.

      Я и повзрослела под нравоучительный бубнеж домового… и под стоны умирающей матери.

      Глава 1

      Двести лет спустя

      – Без труда не выловишь и рыбки из пруда! – выкрикнул домовой, шустро прячась под печку от летящего в него лаптя.

      – Это-то ты к чему приплел, ирод?!

      – Тебе давно замуж пора, а ты все сидишь в глухом лесу, все ПРЫНЦА ждешь! Да к нам уж, почитай, сто лет никто, кроме ведьм, не приходит, и даже те редкие гостьи! Кто тебя такую страшную замуж возьмет? Глянь-то в таз! Страшила! – ехидничал Василий.

      – А перед кем мне тут красоваться? Последний леший и тот помер давно! – фыркнула я, но в начищенный таз глянула. Ну, не красавица, да.

      – Так я и говорю, в город надо, приложить усилия! Ведьмы тебе и помогут счастье женское устроить!

      Я умолкла, вышла на крыльцо и села на ступеньку, глядя на темный лес. Тут не поспоришь, ведьмы приходят в нарядах, словно бабочки, только плащом прикрыты сверху. Я же одета еще в платья матери, хожу в лаптях на босу ногу, волосы вечно растрепаны, перевязаны платком. Нет, все чистое, дом вычищен до блеска… но давно все обветшало.

      Старый домовой Василий прав: надо идти в анклав к ведьмам. Там не откажут в помощи. Вот завтра с рассветом и схожу, только найду заветный камешек-перенос!

      Вздохнув, вернулась в дом. Задув лучину, скинула лапти и платье, оставив только исподнюю рубашку, и залезла на печь. Заснула под невнятное бормотание домового – он, кажется, опять пересчитывал запасы.

      Завтра будет новый день, а заодно и пища.

      ***

      – Доброе начало – половина дела! – Домовой уже и завтрак приготовил, пока я ходила лицо ополоснуть.

      – Ладно уж, приняла решение – иду в город! Давно я там не была! Может, и правда чем ведьмы подсобят! – оправдывалась я, быстро поедая кашу и ломоть хлеба и запивая чаем из трав.

      – Из малого выходит великое! – одобрил Василий.

      Надев все самое лучшее, что с трудом нашлось в полупустом сундуке, я накинула плащ и приняла личину старухи. Сжав камень-перенос, оказалась у ворот дома. Калитка была гостеприимно открыта, и я, не задумываясь, пошла по гладкой каменной дорожке, удивляясь окружающим чистоте и красоте. Трава словно подстриженная, без примеси луговой, вокруг благоухающие цветы, о которых я и не знала. Пока шла до крыльца, думала, как бы у себя такое сделать… Мой сад давно умер, даже яблоньки засохли от старости.

      Взобравшись по каменным ступенькам, дернула за веревку колокола, висевшего около двери. Раздавшийся звон волной разошелся по огромному дому. Дверь распахнулась, а за ней оказался человек. Увидев меня, он вдруг переменился в лице и, перегородив вход, прошипел сквозь зубы:

      – Пошла прочь, мерзкая старуха! Госпожа Адель не подает нищенкам!

      – Чего?! – Моя клюка с размаху стукнула по лбу зазнавшегося, превращая в огромную жабу.

      – Ефросинья! –