Франция. Страна королей и пяти республик. Елена Раскина

Бастилии

      Это для нас, русских, слово «Вандея» окружено благородным ореолом. Это мы благодаря Марине Цветаевой любим повторять: «Молодость – доблесть – Вандея – Дон» (если, конечно, знаем эти стихи) и сравнивать контрреволюционное движение в провинции Вандея с нашим Белым Доном и Добровольческой армией. Французы, конечно, упоминают о жестокостях революции, о тысячах казненных и о протестном движении в Вандее, но при этом указывают на величайшее достижение революции – Декларацию прав и свобод человека и гражданина 1789 г., благодаря которой третье сословие – буржуазия – было уравнено в правах с первыми двумя – аристократией и духовенством, а все люди названы равными в человеческом достоинстве и свободными в выборе своего пути.

      Бесспорно, эта Декларация – главное достижение Французской буржуазной революции. Но выполнялась ли она? Разве массовые убийства священников и дворян в революционные годы не являются доказательством обратного? Зато с уверенностью можно сказать, что на Декларации прав и свобод человека и гражданина 1789 г. базируется современное французское законодательство, краеугольный камень которого – равенство людей в своем человеческом достоинстве и реализация их прав и свобод. Значит, французские революционеры все же чего-то достигли: и величие у событий 1789 г. все-таки было, хотя очень быстро это величие обратилось в гнев и разнузданный террор.

      С чего же все начиналось? С борьбы за права третьего сословия – буржуазии. С падения нравов аристократии, непомерной роскоши двора и безумств королевы Марии-Антуанетты, стоивших не одно состояние. Высшее дворянство страны представляло собой 4000 семей, представленных ко двору, которые делили между собой 33 миллиона, расходовавшиеся на содержание придворного штата. Король выдавал 28 миллионов пенсий и 46 миллионов жалования офицерам армии, поглощавших больше половины военного бюджета. Представители 4000 знатных семей не могли жаловаться на судьбу: их жизнь протекала легко, изящно и сладко, и повредить ей могли только капризы короля, который в любой момент мог удалить того или иного аристократа от двора, посадить его в Бастилию или другую королевскую крепость и даже казнить.

      Был еще и так называемый «аристократический плебс» – младшие сыновья знатных отцов, которым не удалось попасть в армию или духовенство. Младшие сыновья получали ничтожную часть отцовского состояния и жили в своих замках скромно и просто – особенно по сравнению с семьями, представленными ко двору. Конечно, провинциальные дворяне порой ненавидели столичных аристократов, особенно «придворных любимчиков».

      Как же жили крестьяне? По сравнению с русскими крепостными – очень даже неплохо. И тяжело – по европейской шкале ценностей. Надо сказать, что во Франции с раннего Средневековья не было крепостного права в русском понимании этого термина. Крестьян не могли продать или купить – по сути, они были только арендаторами, обрабатывавшими землю феодала. Крестьяне платили феодальную ренту – и только. Однако собственник