Договорились. Часть 2. Ирина Воробей

Другие мастера успели за день ее заляпать. Зайкину из техники ничего не было нужно. Мастер-класс он назначил исключительно для детей без сложных манипуляций. Коржи приготовил заранее. Ученикам предстояло их только декорировать. В обязанности Карины входило следить за дисциплиной, пополнять расходники при необходимости и помогать тем, кто просит помощи, если сам мастер будет занят.

      Зайкин весь месяц учил ее нюансам украшательства тортов и даже провел пару индивидуальных занятий после учебы прямо в университете, чтобы она знала, что и как делать. Ей даже понравилось. Понравилось проводить с ним время. И еще больше любоваться им в процессе работы. У него даже лицо преображалось, становилось серьезным, пропадали гримасы, черты выпрямлялись. Синие глаза искрились удовольствием. Только брови хмурились иногда и губы сжимались в четкую линию от сосредоточенности.

      Дети смотрели на него увлеченно, заражаясь настроением. Зайкин в поварском халате и колпаке объяснял, как можно превратить простой крем в шедевр кондитерского искусства. Он так спешил поделиться знаниями, что сбивал сам себя, запинался, перескакивал с одной мысли на другую, но показывал наглядно, потому все быстро становилось понятным.

      Наблюдая за ним во время мастер-класса, Карина уяснила, что не является его главной страстью. И эта мысль даже грела, хоть и кололась.

      – Отмучился, – выдохнул Зайкин, когда дети побежали хвастаться сладкими поделками родителям.

      – Так не страдают, – усмехнулась она, расслабив позу, до этого стояла в напряжении, готовая всем подсобить и подсказать. – Так наслаждаются.

      – Я бы тебе показал, как наслаждаются, – он подмигнул, закусив полгубы, и сразу опустил взгляд, – но мы договорились.

      Карина тоже опустила свой и снова скрестила руки на груди. В памяти возник загаражный поцелуй, ласковые губы, тонкие пальцы на лице, потом синие глаза между ног, напористые касания языка, нежный экстаз, невыносимо сильный и чувственный. Снова нарастало возбуждение, но его быстро вытеснили ясные глаза сестры, розовая усмешка и горделивая походка. Фразы, которая та небрежно кидала про своего Кирилла: «Он прикидывается таким лапочкой, а потом берет и трахает, как в последний раз. Мне дико нравится, когда он такой, как будто злой. Столько страсти».

      Карина зажмурилась. Часто приходилось слушать сестренку, та много о нем говорила, с подробностями и пикантностями, которые пробирались под кожу и ползали жучками по нервам. Тоска и ревность кувыркались в душе, а на лице надо было изображать внимание, улыбку и даже радость.

      – Осталось пару часов, возвращаемся в избушку, – сказал Зайкин и хотел было направиться к инструментам, но его остановили благодарные дети и родители.

      Пока он болтал с ними, Карина спокойно собрала все принадлежности в пакеты и сумки, убрала все лишнее, протерла стол и показала головой, что будет ждать его в лавке. Он пришел минут через десять. Покупатели успели раскупить эклеры. Осталось только немного печенья и кексов.

      С порога Зайкин стал рассказывать истории, как всегда нелепые, неправдоподобные и оттого смешные,