Сладкая горечь магии. Эдриенн Тули

и уверенно пошла по комнате, заставляя себя смотреть на вещи, которые помнила совсем еще новыми. Вот стул, который сделал отец, а вот коврик работы матери. Девушка все время держала в поле зрения обеспокоенного отца. Убедившись, что знает, что ей нужно, Рэн попросила его показать, где взять мешок.

      Рэн быстро забила его вещами. Не то чтобы их было много: запасные штаны, две чистые рубашки, иголка с нитью, толстые носки, моток веревки, нижнее белье, тряпочки на время месячных и вышитое кухонное полотенце. Кувшин она оставила напоследок, окинув каминную полку будто бы случайным взглядом. Поразмыслив для виду, Рэн заставила себя пожать плечами и надменно вздохнуть.

      – Полагаю, он подойдет, – сказала она, сняв кувшин с полки и изобразив удивление, когда внутри что-то звякнуло. Рэн быстро прошла к столу, вытрясла монеты, которые весомо зазвенели о столешницу, и принялась раскладывать их на две кучки.

      Глаза у отца стали как блюдца. Он вытаращился на стол, будто никогда в жизни не видел сразу столько денег.

      Тогда Рэн и осознала, что отец никогда не понимал на самом деле, на какие жертвы она шла ради него: бессонные ночи, пустой живот, волшебство, что без толку текло в венах. Она не знала, что скрутило ей нутро – гордость или печаль.

      – Это, – она отодвинула стопку побольше в конец стола, – вы сохраните на следующий раз.

      Настоящие сборщики налогов должны прийти уже через несколько месяцев. Рэн было больно осознавать, что она понятия не имеет, будет ли она здесь в этот момент. Если она перестанет любить отца, захочет ли исполнить свой долг и вернуться?

      – А это, – сказала Рэн, торопливо пряча в карман меньшую стопку монет, – покроет остаток долга.

      Не поднимая головы, она завязала мешок тугим узлом и перекинула его через плечо.

      Когда девушка направилась к двери, ей попались ботинки отца. Они стояли там же, где она оставила их несколько дней назад, когда ее величайшим страхом было простудиться. Рэн посмотрела на собственные поношенные ботинки, затем на отца. Облако над ним все росло. Вскоре он наверняка забудет, как завязывать шнурки. Ботинки ему не пригодятся. А его дочери – да.

      – Напоследок. – Рэн широко улыбнулась, извиняясь, и подобрала ботинки. – Вот и все.

      Она задержала взгляд на лице отца.

      – Пока, – шепнула девушка.

      Отец поднял руку и не слишком радушно помахал.

      – Я люблю тебя.

      Рэн знала, что эти слова смутят его, что он пропустит их мимо ушей, но ей нужно было сказать это, нужно было произнести их в последний раз, пока они еще правдивы.

      Примечания