Бей или беги. Саманта Янг

в усмешке. – Я сам сплошная неполиткорректность.

      – Я вам не детка. Это вопиющая фамильярность с вашей стороны.

      Он наклонил ко мне голову и буквально приморозил меня своими глазами-льдинками к месту:

      – Я больше не желаю препираться с вами на публике. Кыш отсюда!

      Что? Кыш? Это он мне? Я кыш?!

      Шотландец с силой рванул стул из-под стойки, так что я вынуждена была отскочить или получила бы стулом по ноге. Он заметил мое удивление, и гримаса раздражения на его лице сменилась, к моему недоумению, полным презрением:

      – Я понимаю, вы привыкли к тому, что мужчины падают к вашим ногам, поэтому разрешаю вам две секунды поужасаться. Но если через пять секунд вы отсюда не исчезнете, то я вас так расстрою, что долго будете помнить.

      – Вы много ругаетесь, – это было единственное, что я смогла сказать в ответ на такую агрессивную неприязнь.

      Его лицо потемнело:

      – Пять. Четыре. Три…

      Я фыркнула и уже развернулась, чтобы уйти, когда кареглазая девушка на соседнем стуле остановила меня, тронув за руку:

      – Я как раз заканчиваю. Не хотите занять мое место?

      Я тепло улыбнулась ей:

      – Вы очень добры, но, – я повысила голос, – я скорее выколю себе глаза коктейльными палочками, чем сяду рядом с таким конченым придурком, опровергающим мнение, что шотландцы – самые милые люди в мире.

      Договорив последние слова, я гордо развернулась, эффектно встряхнув волосами. Я чувствовала бы себя победителем в этой словесной дуэли, если бы не хриплый тихий смешок за моей спиной, который явно исходил от шотландца.

      Харизматичный такой, надо признать, у него был смех. Даже слишком.

      У меня даже ноги начали заплетаться.

      Он даже не дал мне красиво уйти.

* * *

      В общем, мне пришлось довольствоваться холодным безвкусным сэндвичем из автомата, который я съела, сидя у не своего выхода и глядя на горы за окном. Зато я постепенно успокоилась и вновь обрела уверенность в себе – настолько, что готова была выйти из своего убежища и купить чашечку кофе в кофейном киоске. У ближайшего уже начала собираться очередь, и я слегка ускорила шаг.

      При виде внушительной фигуры чертова шотландца, направлявшегося к этому же киоску с другой стороны, я буквально припустилась бегом. Притормозив за мужчиной в костюме, я нечаянно стукнула его чемодан своим, и он, обернувшись, окинул меня недовольным взглядом. Я мило улыбнулась ему, а шотландцу, вставшему за мной, послала торжествующую усмешку: «Что, выкусил?»

      – Кто не успел, тот опоздал, – сообщила я через плечо, не заботясь о том, как по-детски это выглядело.

      – Вы ведете себя как четырехлетка, вы это понимаете?

      – Я понимаю то, что наконец опередила вас.

      – Чокнутая.

      – Невежа.

      – Стерва.

      Это оскорбление было даже хуже, чем «чокнутая». Я выпалила:

      – Хрен моржовый!

      – Вы так озабочены моим мужским достоинством?

      Я взвилась:

      – Что, простите?

      – Конченый придурок, хрен…

      – Это