Боец невидимого фронта. Василий Ловчиков

овчикова «Алексей Васин» возвращает нас к лучшим образцам поэм, коими так славна была литература советского периода. И совершенно неудивительно, что она дала название всей его книги из серии «101 поэт XXI века».

      Она помещена в начале. Ловчиков не боится сразу погрузить читателя в немалый объём, зная, что внутренний сюжет никого не оставит равнодушным.

      В фильмах, книгах и газетах

      Про разведчика, порой,

      Много выдумок и бреда

      Льётся мутною рекой.

      То представят Джеймсом Бондом,

      Кто дурачить всех готов,

      То предатель, скрывшись в Лондон,

      Выльет море лживых слов,

      Что сам дьявол постыдится

      Руку воину подать.

      Да, он воин! За границей

      Призван службу исполнять.

      Мир кругом, сады в расцвете,

      Люди славят труд, любовь.

      За крупинки счастья эти

      Он ведёт незримый бой.

      Как вы наверняка догадались по этим строкам, поэма Ловчикова посвящена разведчикам. Вот уж, казалось бы, не поэтичная тема! Но автор находит ходы, для того чтобы поместить судьбу бойца невидимого фронта в стихотворный размер. Иногда описательный характер некоторых строф выглядит чересчур простодушным, но в этом простодушии заложена бездна художественной силы и правды. Поэма написана от первого лица, и потому особенно достоверна. Автор перевоплощается в героя стопроцентно, и некая хитреца тона у него от Твардовского, а изумительная лёгкая повествовательность от Михалкова и Маршака.

      С утра дымится стружкою

      Октановый бензин,

      Разделавшись с наружкою,

      На встречу мчусь один.

      Возникли с другом сложности:

      Хотел завербовать,

      А Центр его возможности

      Потребовал узнать.

      По мере развития действия поэмы образ главного героя возрастает до былинного богатыря, обобщается, это уже не история одного человека, а история целого профессионального сообщества, что трудится не щадя живота своего ради Отечества.

      Ради Отечества пишет и живёт русский поэт Василий Ловчиков.

      В книге немало текстов, имеющих подзаголвок «Песня». Это не случайно. Вспоминается Семён Гудзенко: «Когда на смерть идут – поют». Поэзия для Ловчикова – это смертный бой за русское слово. Альков, салон – не для него. Он вбирает в себя весь простор русской мысли. Он знает цену всему и органически не способен продешевить.

      Предо мной курган Мамаев —

      Сталинградской битве гимн,

      Здесь скорбим и прославляем

      Тех, кто подвигом своим

      Спесь фашистов охладили,

      Надломив их зла хребет,

      Так, что впредь они забыли

      Хмель разбойничьих побед.

      Последняя строка – эталон образности. Её эмоциональная парадигма не терпит никакой двусмысленности.

      Ловчиков вообще нередко обращается к событиям Великой Отечественной войны. Он видит гражданский долг поэзии в том, чтобы воздать подвигу, рассказать о нём убедительно и весомо:

      Штурм отражен, но нас осталось двое,

      А немцы рвутся вновь атаковать:

      Не собирались мерзнуть под Москвою,

      Мечтали в ней победный год встречать.

      Их прыть блицкрига мы сорвать сумели,

      Но не настало время ликовать —

      В метелью запорошенной постели

      Уснувших вечным сном не сосчитать!

      На лингвистическом уровне Ловчиков работает весьма точно, с большой филологической выучкой. Каждый его катрен крепко спаян с другим, и вместе они составляет единое и неделимое целое смысла и духа. Целительную песенность ритма он сочетает с точностью и естественностью слов, очевидную сюжетность с умелыми сравнениями и метафорами. Он чувствует движение строки к рифме и то, как прекрасна эта рифма, если к ней от начала устремляется и смысловая, и формальная составляющая. Он не чурается памфлетности, политических подоплёк, его подлинная природная поэтичность перемалывает всё это на эстетическом уровне, заставляет непоэтичные изначально детали окрашиваться другим цветом, обретать иные ракурсы.

      Мы долг союзника исполнить поспешили,

      И даже тяжких ран своих не залечив,

      По просьбе США войска Японии крушили,

      Её господства над союзником лишив.

      Что супермены не смогли решить за годы,

      За месяцы сумел достичь Иван,

      В ответ творцами благородства и свободы

      Ему урок, увы, весьма жестокий дан.

      Во