Скверная кровь. Валерий Красников

способен этот зловещий старикан? Я был готов поверить, что он мог пуститься за мной в погоню призраком и схватить костлявыми пальцами в любой момент.

      Мне стало немного спокойнее, когда я снова пристроился в хвосте очередного вьючного обоза, прикидываясь погонщиком и стараясь не вляпаться в навоз. Солнце уже скользнуло за гору, на дорогу ложились тени, и ясно было, что мне, как и всем прочим, вскоре придётся подумать о безопасном ночлеге. В городах-то и деревнях имперцы крепко удерживали население в узде, но на дорогах свирепствовали разбойники, и чаще всего мои сородичи – полукровки.

      «Дурная кровь», – скажет о полукровке любой имперец и будет утверждать, что люди смешанной крови якобы наследуют худшие черты обеих рас, к которым принадлежали их родители, а потому уже изначально порочны. Собственно говоря, имперцев можно понять: они видели, что в городах полукровки промышляют большей частью воровством и нищенством, а на дорогах – разбоем.

      Правда, мой наставник эту теорию отвергал, заявляя, что преступником человека делает не происхождение, а обстоятельства. Как человек, проживший пятьдесят лет в цивилизованном обществе, я с ним был полностью согласен. Но годы, проведённые в этом мире, когда чуть ли не каждый день слышал, что такие, как я, сплошь выродки, наложили свой отпечаток, и отделаться от этой мысли было уже не так просто. С помощью капель лекаря я скрывал цвет своих глаз и старался отвечать на вопросы других погонщиков только на высоком, но моя шляпа всегда была надвинута на глаза.

      Вскоре обозы остановились на обочинах, путники стали разжигать костры. Близилось время, когда активными становились дикие звери и ещё более дикие люди, если эльфов тоже можно так называть…

      Я устроился под облюбованным хвойным деревом, привалившись к стволу, и прикончил припасённую лепёшку.

      Неподалёку остановился на привал владелец обоза, сопровождаемый тремя охранниками и эльфом-рабом. Последний, как я заметил в свете лагерного костра, был сильно избит: мало того что по его лицу прошлись кулаками, так ещё, судя по рваной окровавленной одежде, беднягу изрядно отходили плетью. Ничего необычного в этом зрелище не было, я не раз видел жестоко избитых эльфов, полукровок и даже людей. Насилие и страх – это именно то, что позволяет меньшинству держать в подчинении большинство.

      Прикрыв глаза, я прислушивался к рассказу рабовладельца, хозяина обоза, который беседовал с одним из охранников. Речь как раз шла об этом рабе.

      – Это сущий зверь, – говорил хозяин. – Нам потребовалось три дня, чтобы его изловить. Ему уже досталось, но это только цветочки. Настоящую кару он понесёт в Ильме, на глазах у всех: после этого урока всем беловолосым будет неповадно даже помышлять о побеге.

      – Хорошо бы ещё заодно изловить остальных разбойников-эльфов, от которых на дорогах житья нет, – заметил его собеседник, – по всей округе грабят и насилуют. А имперцев убивают без пощады.

      И тут я понял, что видел этого хозяина раньше: он заходил иногда