Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы. Андрей Марчуков

страны. Правда, серьезной картой в большой игре западных политиков УНР не стала: в спорных ситуациях они были готовы делать ставку на единую Россию, пусть даже красную[186].

      Еще одной важной чертой, которую движение приобрело за годы Гражданской войны, стала его крайняя радикализация. Собственно, ничего более радикального, чем вооруженная борьба за достижение каких-либо идеалов, и быть не может. Радикализация шла рука об руку с укреплением в сознании его приверженцев антироссийской, а у значительной части также антикоммунистической и антисоветской направленности. Упрочились и политические связи с Галичиной. Правда, несмотря на провозглашение 22 января 1919 г. акта «злуки» – соединения Восточной и Западной Украины, создать единое государство не удалось. Серьезному испытанию подверглась сама идея соборности. Дело в том, что Антанта передала Галичину возрожденной Польше, которая силой подавила попытку местных украинских кругов самоопределиться. В ходе борьбы как раз и проявились различия в интересах и психологии галицийцев и российских «украинцев».

      Во имя борьбы против своих вековечных врагов-поляков деятели Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), и особенно командиры Украинской Галицкой армии (УГА, войско ЗУНР), были готовы сотрудничать и сотрудничали не только со своими коллегами из российской Украины, но и с противниками последних: красными и даже деникинцами – сторонниками единой России. Россия была далеко, а потому, как говорил глава ЗУНР Е. Петрушевич, «не так страшна, как Польша»[187]. В свою очередь, российские «украинцы» (конечно, стремясь к созданию Великой Украины) тоже были готовы пожертвовать интересами галицких братьев, если этого требовала своя борьба. Заключенный в апреле 1920 г. договор между Польшей и УНР подтверждал права Польши на владение Галицией, Холмщиной, Подляшьем, Западной Волынью и Полесьем и означал отказ петлюровцев от этих земель. Галицийскими националистами этот договор расценивался (и расценивается до сих пор) как явное предательство Западной Украины. Иными словами, если для бойцов УГА был крайне актуален лозунг «Хоть с чертом, только не с поляками»[188], то для вождей украинства в России этот же лозунг звучал по-другому: «Хоть с чертом, только не с русскими (москалями)».

      Было бы упрощением утверждать, что, начав строительство государственности, деятели украинского движения забыли о национальном строительстве. Напротив, оно велось активно. Но действовать приходилось в условиях войны, постоянной чехарды властей, «кочевого» образа жизни украинских правительств, то отступающих под ударами своих противников, то вновь возвращающихся в Киев. И, кроме того, нельзя забывать, что мероприятия украинских властей встречали противодействие со стороны противников украинства. Все это сказывалось на результатах работы.

      Требования преподавания на украинском языке в школах и вузах, введения украиноведческих дисциплин выдвигались представителями движения с самого

186

Украинская государственность в XX веке: ист. – политол. анализ. Киев, 1996. С. 250–251, 253–254.

187

Цит. по: Мазепа I. Указ. соч. С. 308.

188

Там же. С. 302.