От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945. Андрей Марчуков

не отлучать от матери.

      А из расчёта взять только троих: командира орудия, наводчика и заряжающего. В качестве ездового вместо Бартышева взять меня – бывшего «хозяина» лошадей, которого «Злой» и «Искра» хорошо знали и любили за ласку и подарки. К погранвышке подъехать на расстояние видимости сквозь отверстие ствола орудия – метров на 200–300 (установлено разведкой).

      Тихонько подъехали к вышке. За орудием мирно плёлся полусонный «Академик». И вот мы у цели. Остановились за кустом, отпрягли лошадей, развернули орудие, навели ствол на цель. Сквозь отверстие ствола орудия на фоне лилово-оранжевого неба виднелась макушка погранвышки, где на площадке притаился враг. Тишина. Не слышно голоса птиц, шума леса, других звуков.

      Поднесли десять снарядов.

      – Зарядить! – прозвучала шёпотом команда.

      – Орудие готово, – последовал ответ.

      – Три снаряда, беглым, огонь!

      И взлетела вышка в разные стороны на воздух.

      – Беглый, семью снарядами, огонь! Огонь! Огонь! – скомандовал командир.

      Для верности, надёжности. «Чтобы белофиннов с землёй сравнять», – пояснил Бухарбаев. За каких-нибудь пять минут не стало ни погранвышки, ни окружавших её кустов. Всё вокруг вышки горело. И так же внезапно мы скрылись, как и появились.

      Когда отъехали от огневой позиции метров 300, враги опомнились и открыли неистовую артиллерийско-миномётную стрельбу по тому месту, откуда нами только что вёлся огонь. Но мы уже мчались в сторону основной огневой позиции нашей батареи, на своё прежнее место. Впереди «Злого» и «Искры» широкой рысью бежал напуганный стрельбой «Академик».

      Таким было моё боевое крещение. Пехота благодарила артиллеристов. Дня через два ленинградская газета «На страже Родины» сообщила об этом боевом эпизоде, а также что нам, его участникам, командование присвоило очередные воинские звания[24]. Из младшего сержанта, командира тяги, меня перевели в сержанты.

      Не забыли и коней. «Искра» и «Злой» получили по дополнительной мере овса. «Академику» к завтраку повар приготовил особое блюдо – котелок пшённой каши – «блондинки» со сладкой подливой. Ведь моё первое боевое задание явилось в то же время и его боевым крещением.

      И пошла война народная. Потом из сержанта я стал старшим сержантом, затем старшиной, заместителем политрука, а с февраля 1943 года – младшим лейтенантом, заместителем командира батареи. Ну а потом – лейтенантом. Блокада Ленинграда. Прорыв блокады. Освобождение Варшавы. Взятие Берлина… Победа! Но до неё ещё надо было дойти…

Остров Тоуна (Пуусу). Без вести пропал «Академик»

      Жеребёнка любили все, хотя, как я уже говорил, в дни, когда полк находился на марше из города Лахденпохья к государственной границе, его чуть было не пристрелили. С ним связывали судьбы многие. «Погибнет „Академик“», рассуждали они, – значит, не жить и мне». Так думал и я, свидетель его рождения, выкармливавший его до того, как передать коренную упряжку Бартышеву. Но на острове Тоуна (Пуусу),

24

«На страже Родины». № 161 (5843) от 8 июля 1941 г., вторник. С. 2. Заметку под названием «Уничтожили вражеский наблюдательный пункт» написал политрук 1-й батареи С. Кривоконь. В числе участников удачной вылазки он упомянул лейтенанта Пермякова, Бухарбаева, Глушкина, красноармейца Давиденко И.Ф., Балтяна, Фролова и Фёдорова.