Первый шедевр. Яков Калинин

пьян… и тут кое-какой… беспорядок, – язык в сухом рту едва ворочался, а находить сколь-нибудь убедительные слова было еще сложнее.

      – Боже. Грег, – слезливые интонации мигом испарились, – ты разгромил папин дом?!

      – Нет, Лив! Черт… нет, не в этом дело. Просто я опрокинул краску… и теперь весь пол… в краске…

      – Твою ж мать! Грегори! Там паркет из ясеня…

      – Я знаю, Лив, я все уберу, у меня есть растворители…

      – Никаких растворителей, Грегори! Боже мой! Тебя и на день нельзя оставить одного!

      – Оливия, – Грег прочистил горло, чтобы голос звучал убедительнее, – это моя ошибка, я ее исправлю.

      – Не вздумай ничего трогать, пока я не приеду!

      Ты облажался, урод. Утром она приедет и застанет тебя в обнимку с трупом. И с твоей мазней, которую ты в бреду принял за шедевр. Ха-ха-ха! Ты такой мудак! ТЕБЕ лучше бы было сдохнуть в этом вонючем подвале!

      – Я все исправлю, Лив! – Грегори оборвал голос в своей голове и, кажется, повысил голос.

      – Грегори, почему ты кричишь на меня, – кажется, она удивилась неожиданному отпору.

      – Потому что я со всем справлюсь один, Оливия. Моя ошибка – это моя ответственность. Хватит за мной подтирать, как за несмышленой псиной! Ты мне не мамочка! – яростно выпалил Грег.

      Голос в трубке затих. На том конце провода явно не ожидали такого поворота.

      – Лив, прости, я хотел сказать…

      – Ты уже все сказал, Грегори. Ты прав: пора прекратить подтирать за тобой. Мне нужно было понять это гораздо раньше.

      – Лив, я…

      – Прибери в доме, Грегори. Как сможешь. Собери свои вещи, положи ключи под камень возле крыльца и убирайся. Я приеду через неделю и, как ты понимаешь, хочу застать дом в том виде, в котором мне его оставил мой папа.

      – Оливия, прошу, дай мне…

      – И раз ты решил, наконец-то, делать все сам – позвони утром в полицию и объясни, что за звуки слышали соседи. И что за машина отъезжала от папиного дома.

      Короткие гудки. Грегори положил трубку на базу и сжал голову.

      Потрясающе, ковбой! За одну ночь ты продырявил до смерти человека, нарисовал картинку своей мечты и разнес в говно отношения со своей бабенкой. Пора за лотерейным билетом!

      – Заткнись! – выпалил Грег в пустоту комнаты.

* * *

      – Трупы не разговаривают, – заверил себя Грегори, плетясь на кухню. В огромном трехкамерном холодильнике он отыскал бутылочку Perier, сорвал крышку и жадно начал пить. – Это все стресс, травма и обезвоживание. Соберись, Грег.

      Небо начало светлеть, значит совсем скоро наступит рассвет. Из гостиной донесся звук старых напольных часов: они отбили пять часов. Боже, сколько всего произошло за каких-то пять часов! Голова готова была лопнуть. Оливия сказала, что соседи видели машину…

      Нет, она сказала, что соседи слышали выстрелы.

      Господи, заткнись! Отвратительный гоповский говор! Так, Грегори, думай! Что сказать копам? Надо поговорить с соседями, прежде чем идти в полицию.

      «Привет, я – Грегори, временно живу в доме сэра