Ваше благородие товарищ атаман. Йорген

идея нам симпатична, но мы сами по себе. Мы из Питера приехали к родителям, сейчас в Питере голодно, да и учиться негде, – ответил Саша.

      Барон хитро прищурился:

      – Вижу, уже научились. Вон, бомбы в карманах носите. Видать, хорошее учебное заведение, да, молодые люди? А охранники как были лопухами, так ими и остались. Так и пулемёт сюда кто пронесёт. Ну, вы проходите, садитесь, а бомбочку вашу, может, спрячете от греха?

      Братья сели на лавку, арестанты оттащили тела полегших в драке и ещё не пришедших в себя, кое-как собрали развалившийся стол, на который тотчас были выставлены чайник с теплым варевом, которое Канторович назвал чаем, а также хлеб, сало, лук и несколько варённых в мундире картофелин.

      – Угощайтесь, чем Бог послал, и ещё раз прошу простить меня за это небольшое недоразумение. Где это вы так лихо научились руками и ногами махать? Я такого и не видывал, хотя в Америке довелось пожить. Видел и бокс, и французский сават. Вы, наверное, за границей этих премудростей нахватались? – Барон лукаво посмотрел на Сергея.

      Сергей улыбнулся:

      – Нет, господин хороший. Или товарищ? Как к вам обращаться?

      – Можете называть меня Барон. Вроде и фамилия, и титул, и прозвище, – ответил Канторович.

      – Ну, ладно, Барон так Барон. Так вот, Барон, мы с братом за границей ещё не бывали. Наши родители хоть и дворяне, но обедневшие. Отец преподавал в Павловском военном училище, а мать давала уроки пения. Сейчас ради заработка она вынуждена петь в гостиных и на концертах, в общем, везде, где платят. Отец тоже пока без работы – хорошо ещё, что красные его не арестовали и не расстреляли, как многих офицеров. Варит гуталин и продает на рынках. Так что мы с братом на барчуковто особо и не похожи… – Сергей налил себе в кружку из чайника.

      «Чай», на удивление, оказался хорош: какие-то травы, заваренные и настоянные, судя по всему, со знанием дела. Впрочем, голод уже давал о себе знать, так что и Сергей, и Саша, не чинясь, стали уплетать и хлеб с салом, и картошку, запивая все это травяной настойкой. А предводитель арестантов продолжал их прощупывать.

      – Я вижу, шо хотя вы люди и образованные, но вот ваша одежонка как бы с чужого плеча. Как тут говорят некоторые наши товарищи, – Канторович повёл рукой вокруг себя, – не по масти клифт.

      – Так сами понимаете, время тревожное, – ответил Саша, жуя. – Пошли рыбку ловить, а тут какие-то вроде ваших «товарищей» наскочили.

      Он улыбнулся, скопировав жест Барона, махнул рукой вокруг себя. В камере сдержанно хохотнули.

      – Весёлый малый, – восхищённо воскликнул уже оправившийся от драки тот самый разбитной матросик, который первый затеял свару.

      – Этот малый тебя на нужник посадил. Как, поплавал там? – захохотал амбал, который сам недавно побывал в нокауте.

      – Тебе он тоже засветил не слабо, – огрызнулся мореман. – Я один, что ль, валялся тут?

      Камера уже откровенно заржала.

      – Так вот, – Саша переждал, пока шум стихнет. – Нас вежливо попросили поделиться одеждой.

      – А