Ступает слон. Максим Сонин

Но в первую очередь мне нужен последний дневник моей подруги Эмилии, – сказала Лисетская. – Ты знаешь про дневники Эмилии?

      Я кивнула.

      – У моего друга хранится ее последний дневник, и я очень надеюсь его получить, потому что… – Она снова замолчала, но в этот раз по движению ее пальцев я поняла, что ничего говорить не нужно. Лисетская как бы рисовала в воздухе перед собой маленький знак бесконечности. Ее взгляд оставался неподвижным. – Потому что там есть одна страница, на которой наверняка написано имя убийцы Эмилии. К тому же я занимаюсь изданием этих дневников – это дело всей моей жизни, будет обидно оставить его незаконченным.

      Мы помолчали.

      – Она была убита, ты это знаешь? – спросила Лисетская.

      – Нет, – сказала я. – Я этого не знала.

      У меня в голове все никак не соединялись фотографии и текст из википедии и эта женщина – она говорила со мной, рассказывала какую-то безумную историю и, кажется, ожидала, что я тоже в ней как-то поучаствую.

      – Зачем вы мне это рассказываете? – спросила я.

      – Тебе не интересно? – спросила Лисетская. Она снова улыбнулась, на этот раз подошедшему официанту, который поставил на соседний столик поднос и стал переставлять к нам тарелки с едой.

      – Нет, просто… – Я не знала, что ей сказать.

      – Скажи что-нибудь о себе, – предложила Лисетская. – Чем ты занимаешься? Что-нибудь пишешь?

      Ее лицо не изменилось, и я подумала, что она, наверное, спрашивает об этом всех людей, с которыми общается.

      – Я ничего не пишу, – сказала я.

      – Совсем? Может, – спросила Лисетская, – блог в Twitter или Facebook?

      – Я пишу в инстаграме, – сказала я, – но совсем по чуть-чуть.

      – В Instagram пишут тексты? – спросила Лисетская. – Я, к сожалению, не так хорошо владею современными социальными сетями.

      – Да, иногда, – ответила я. – Так многие делают.

      Лисетская достала телефон и спросила:

      – Как найти твой блог?

      Она положила телефон на стол рядом с тарелкой с супом, и мне было видно его экран. Фоном у Лисетской стояла фотография неизвестного мне готического собора. Длинный палец критикессы махнул по экрану, ткнул в папку в верхнем правом углу. Я увидела иконки инстаграма, твиттера, линкедин, фейсбука, тиктока и каких-то неизвестных мне приложений. Когда я устанавливала Лисетской телеграм, я удержалась от того, чтобы рыться в ее телефоне, но сейчас сил отвести взгляд у меня не было. У нее стояли почти все возможные социальные сети – я не знала точно, но одна из иконок, кажется, была от китайского WeChat, про который я знала только из одного текстового монолога Мари о китайской пропаганде.

      Лисетская зашла в инстаграм, двумя пальцами развернула телефон и подтолкнула его ко мне. Только тут я заметила, что она левша – телефон оказался рядом с моей правой ладонью. Я вбила в строчку поиска свой аккаунт, нажала на возникший кружок и осторожно толкнула телефон обратно. Точно так же, двумя пальцами, Лисетская развернула его к себе, потом