Несчастливый брак. Хелен Диксон

в большой просторный холл, Зак был поражен. С высокого потолка свисала продолговатая хрустальная люстра, подрагивающие призмы которой рассыпали по полу и стенам мириады танцующих радуг.

      В доме пахло канифолью и мастикой. Через приоткрытую дверь в столовую можно было наблюдать последние приготовления, совершаемые двумя темнокожими лакеями под бдительным присмотром мажордома-мулата.

      Выполненная во французском стиле мебель и картины в золоченых рамах были очень элегантными. В столовой помещались сокровища со всего света: толстые абиссинские ковры и персидские коврики, итальянский мрамор, лакированные шкатулки, восточные статуэтки из нефрита и слоновой кости и многое другое. Высокие, от пола до потолка, французские окна выходили на усаженную цветами террасу и сады в задней части дома. Легкие занавеси трепетали от ночного ветерка, неся в дом прохладу. Зак подумал, что роскошью обстановка ничем не уступает убранству особняков аристократов, владеющих сахарными плантациями.

      Готовясь к вечернему приему, Шона сидела за туалетным столиком, пока Мораг старательно укладывала ее волосы в элегантную прическу. Почему-то ей хотелось выглядеть сегодня наилучшим образом. Уж не из-за особого ли гостя, приглашенного Энтони? Корсет из легкой газовой ткани плотно облегал тело, высоко поднимая округлые груди. Все было готово. Надевая платье, она ощущала странную смесь напряжения и восторга.

      Атласный корсаж был расшит кружевом, пышные рукава до локтей были приспущены, оставляя плечи обнаженными. Талию опоясывал широкий кушак темно-синего цвета, концы которого спускались на атласные юбки, также украшенные кружевом цвета слоновой кости.

      – Выглядите великолепно, – оценила Мораг, заметив, сколь критично Шона изучает свое отражение в зеркале и поправляет вырез платья.

      По мнению служанки, мисс Шона была редкостной красавицей, почти никогда не оказывающейся в затруднительном положении. Если она найдет себе мужа, тот будет очень ею гордиться и еще больше ее вожделеть.

      – Вы являете собой подлинную усладу глаз, – добавила она.

      Шона улыбнулась горничной. Эта женщина служила в их семье, кажется, целую вечность. Мораг родилась в Глазго, на остров приехала совсем юной девушкой в качестве горничной матери Шоны. Когда та умерла, Мораг стала преданно служить Шоне.

      – Какой забавный выбор слов, Мораг. Кое-кто еще сегодня сказал мне то же самое.

      – Вот как? Я знаю этого человека? – спросила та, взбивая кружево на рукавах платья Шоны.

      Шона склонила голову, чтобы скрыть румянец, внезапно появившийся на щеках при мысли о капитане Фитцджеральде. От осознания того, что уже через несколько минут она вновь окажется в его обществе, у нее участился пульс, по телу прошла дрожь. Вопрос Мораг вывел ее из задумчивости.

      – Увы, нет. Он должен ужинать с нами сегодня вечером. Капитан Фитцджеральд с судна «Жемчужина океана».

      – А он красивый, этот капитан Фитцджеральд? – Мораг, приметив блеск в глазах