Голые чувства. Диана Рымарь

у нее на пути.

      Милова подпрыгнула на месте, резко дернулась, наступила каблуком в какую-то выбоину, полетела назад.

      Игорь не дал упасть, удержал.

      С удивлением обнаружил, что получил от короткого объятия огромное удовольствие. Слада отнюдь не стала ему противной, когда узнал о ее меркантильности. Наоборот, теперь еще больше привлекала его в физическом плане.

      – Отойди… – Она отпихнула его, попятилась.

      – Не достаточно хорош для тебя, да? Не гожусь? Куда уж простым смертным… У меня же нет такой дорогой тачки, на какой ты обычно подъезжаешь…

      – Ты следил за мной? – недовольно фыркнула Милова. – Если хочешь знать, это рабочая машина, меня просто подвозили с работы!

      Игорь отошел на шаг, усмехнулся, упер руки в боки.

      – Кого ты лечишь?

      – Что? – поначалу не поняла она.

      – Ты врешь! Он тебя трахает, а ты с ним катаешься… Вся такая принцесса… Тебе это надо? Тачки дорогие? Так давай я кредит возьму, куплю. Ляжешь со мной?

      День уже клонился к вечеру, солнце почти скрылось за горизонтом, но даже в скудном свете заката Игорь увидел, насколько сильно Слада покраснела.

      – Никто меня не тр… – Она даже не смогла произнести это слово.

      – Да я всё понял, когда увидел, как тебя подвозили! Надо было сразу мне сказать: прости Игорек, я словила рыбку покрупнее, ты в мои планы не вписываешься… Ты из-за этого козла баблистого послала меня подальше? Ты вообще меня хоть когда-нибудь любила?

      Он навис над ней, шумно дыша. Изо всех сил сдерживался, чтобы не схватить за плечи и как следует не встряхнуть, – боялся навредить всерьез.

      Слада замерла на месте, уставилась на него круглыми глазами.

      – Я тебя любила больше всего на свете… – вдруг призналась тихонько.

      Сказала тихо, да, но сколько эмоций было в ее словах, сколько скрытой боли…

      Левицкого будто обдало холодной водой. Ее голос, вид – перед ним оказалась всё та же Слада, какой он привык ее видеть. Нежная, трепетная, его милая Милова, какой он считал ее когда-то.

      Вся злость, какая в нем была, вдруг растворилась, уступив место горькому сожалению.

      Левицкий проговорил с чувством:

      – Ну, вот он я перед тобой… Какой есть. Я понял, что накосячил, исправлюсь… Если ты говоришь правду и ни с кем не водишь шашни, так прими меня обратно. Ты увидишь, я изменился… Люби меня дальше!

      – Я не могу больше тебя любить, Игорь! Это слишком больно…

      Она смерила его долгим, обиженным взглядом, потом вдруг всхлипнула и побежала к подъезду.

      Наверное, впервые в жизни Левицкому стало стыдно.

      По сути, Слада ни разу его не подвела. А он? Только и делал, что врал, гулял, вытирал об нее ноги.

      Милова, пожалуй, единственная, кто любил его крепко, искренне, бескорыстно. Ей никогда ничего, кроме него самого, не нужно было. Поэтому так и удивился, увидев ее в дорогой машине, разозлился. Ведь не такая… Не вязался ее образ с меркантильностью.

      И вдруг ему очень захотелось именно такой любви –