Десерт по имени Аля. Диана Рымарь

уходил, она еще спала. Наверное, до сих пор нежится в постели. Она, в отличие от меня, типичная сова.

      Захожу в квартиру и понимаю – Рита уже проснулась. Из спальни раздается еле слышная музыка – гитарная баллада, каждый аккорд которой знаю наизусть. Под эту композицию мы занимались с ней любовью не одну сотню раз, и сейчас реагирую на нее как собака Павлова на свет. В джинсах мгновенно становится критически тесно.

      Сгружаю сумки в прихожей, скидываю верхнюю одежду. Пока пересекаю гостиную, успеваю избавиться от свитера и майки. Дойдя до спальни, начинаю расстегивать ремень на джинсах. Открываю дверь и вижу, что моя благоверная в спальне не одна.

      На месте, где еще пару часов назад спал я, лежит сосед из квартиры этажом ниже. Мужик почти голый, а на нем восседает моя красавица-жена в полупрозрачной комбинации. Томно выгибается, запрокидывает голову, а руки мужика лезут ей в трусики. Она находится ко мне спиной и не видит меня, зато мужик замечает мой приход почти сразу. Отдергивает от Риты руки.

      «Даже не подождала, пока я уеду…» – пульсирует мысль.

      Потом в голове что-то отключается, рука сама вытаскивает из джинсов ремень и накидывает его на шею ничего не подозревающей Риты. Черная кожа обхватывает тонкую шею как удавка. Я тяну концы ремня в разные стороны, с упоением слушая вырывающиеся из девичьей глотки хрипы…

      Глава 4. Тварь ползущая

      Четверг, 27 февраля 2014 года

      17:00

      Михаил

      Уже добрый час сижу в офисе и пялюсь в экран ноутбука в тщетной попытке сосредоточиться. В последнее время работа дается мне нелегко. Всё чаще возвращаюсь мыслями в прошлое.

      «Что я сделал не так? Слишком много работал? Слишком засиживался в офисе? Уделял ей мало времени? Как она могла… Сучья порода!» – стонет от боли и бешенства моя четвертованная душа.

      – Михаил Михайлович, к вам пришли! – вырывает меня из сумрака сообщение по внутренней связи.

      – Я занят! – рычу секретарю в ответ.

      Надо все-таки закончить с документами. Их необходимо отправить уже через полчаса.

      Тут вдруг дверь открывается.

      – Милый… – чуть хрипловатым голосом окликает меня та, кого иначе как тварью больше не называю. – Пожалуйста, выслушай!

      С того памятного утра, когда чуть не придушил ее ремнем, прошло почти две недели. Синяки на ее шее уже поблекли, и все-таки место соприкосновения ремня и кожи было хорошо различимо.

      Тварь неплохо выглядит. Новая прическа, легкий макияж, одета в одно из платьев, что дарил ей я. В руках шелковый шарф. Видимо, она прикрывала им шею и стянула сейчас для того, чтобы разжалобить меня синяками.

      Только мне ее совсем не жаль. Меня передергивает от омерзения от одного ее взгляда, звука голоса, запаха тошнотворно-сладких духов. Смотрю на нее и не верю, что еще недавно считал ее красивой. Для меня она теперь словно покрыта гнилью изнутри и снаружи. И никак ее от этой гнили не очистить.

      – Неужели ты правда со мной разведешься из-за одного-единственного…

      – Заткнись! Разворачивайся