Личный трофей опального генерала. Часть 2. Виктория Волкова

оглянулся по сторонам в поисках вазы.

      – Ух ты! – послышался восторженный возглас Александры. Кирсанов покосился на жену, благоговейно разглядывающую сердечки из белого, розового и традиционного шоколада. Санька вгляделась в красные буковки, расположившиеся на белом фоне и сложенные в самые главные слова на свете. «Я люблю тебя!»

      – Такое есть нельзя, – мотнула она головой и предательски всхлипнула.

      – Мне опять от твоих врачей попадет, – насупился Кирсанов. – Тебе же нервничать нельзя, Санечка, – пробурчал он недовольно.

      – Не буду, – пролепетала она, потянувшись к нему.

      – Я люблю тебя, – прошептал он, убирая с ее лица прядки. – Ешь конфеты, глупая женщина. Сейчас цветы в вазу поставлю и тебя чаем напою, – заявил он и, включив электрический чайник, бросился искать вазу или хотя бы трехлитровый баллон. Ваз в отделении не оказалось, зато баллон нашелся на кухне.

      «Твою мать, – ощерился Кирсанов, вернувшись в палату и набирая в туалете воду. – Реза, как же я мог позабыть про тебя?»

      Водрузив букет на тумбочку, примостившуюся около окна, осторожно поинтересовался у жены:

      – Здесь оставить, Санечка? Вроде бы отсюда на веник открывается прекрасный вид.

      – Спасибо, Сережа, – кивнула она и поманила мужа к себе. Кирсанов уселся рядом. Взял ее руки в свои. – Я обидела тебя недоверием, прости, – прошептала она, укладывая голову ему на предплечье.

      – Я сам виноват, Сань, – пробурчал он, целуя ее в макушку. – Нужно было сразу найти твоих недоброжелателей, а я замотался со своими проблемами. Никак не ожидал, что мои бойцы банк ограбят. Думал, как их вызволить, пока не понял, что никто никого не подставлял. Сами дураки. Даже с воровством твоих текстов не разобрался. Айтишникам дал поручение, но не проверил. Вот ты, Санечка, и сделала ложные умозаключения, хотя опиралась на верные вводные. Бывает… Но я, – Кирсанов тяжело вздохнул и ласково провел пальцем по щеке жены. Потом осторожно, стараясь не задеть корсет, плотно поддерживающий Санькину голову и шею, помог жене лечь на подушку. – Я исправлюсь, Санечка, – рыкнул он. – Всех найду и обезврежу, – заявил он. – Только ты должна поберечься. Понимаешь? Без охраны теперь никуда.

      – И здесь перед дверью пост организуешь? – охнула она, чувствуя, что муж снова что-то недоговаривает.

      «Верчу, кручу, обыграть хочу, – хмыкнула она про себя и неожиданно решила: – Если ему так спокойнее, пусть нас с Лешиком хоть целый взвод охраняет».

      – Здесь? – уточнил Кирсанов. – И меня одного за глаза хватит. А если кто сунется, – хмыкнул он. – Ноги узлом завяжу и плясать заставлю. Я имею в виду потом, когда на ноги встанешь.

      – Это еще нескоро, – тяжело вздохнула Александра. – Петр Владимирович говорит, что месяц мне тут валяться, не меньше.

      – Медицина рулит, – развел руками Кирсанов. – Наше дело команды исполнять, Санечка. Ну ничего, прорвемся. Хочешь, почитаю тебе? Или просто поболтаем? – предложил он. А когда жена, утомившись, задремала, вышел в санузел