Цена ошибки. Владимир Зещинский

что-то вот прямо сейчас сделать, а в следующий момент отвлёкся и забыл. Это дико раздражает.

      Теперь совершенно точно можно быть уверенным, что в моём прошлом между тем моментом, когда я спустился из своего офиса, собираясь ехать домой, и моим пробуждением в этом мире случилось что-то весьма важное, но по какой-то причине этот пласт воспоминаний мне не подвластен. И я уверен, что причину сегодняшних, да и не только, событий нужно искать именно в этих утерянных воспоминаниях.

      Подняв руку, я осторожно прикоснулся к веку левого глаза. Он меня беспокоил. Сначала я думал, что глаз травмирован, потом заподозрил, что с ним не всё так просто, а вот сейчас был полностью уверен: кто-то что-то сделал с моим глазом. И я очень хотел бы знать, что именно.

      Закрыв глаза, я поднял голову вверх, с удивлением понимая, что за всё время, пока находился в этом мире, ни разу не посмотрел на небо. А ведь сделай я это раньше, сразу бы понял: мир совсем другой. Астрономом я не был, кстати, как и хирургом (иногда мне даже кажется, что я вообще никем не был), но уж созвездие Большой Медведицы отыскать на звёздном небе должен уметь каждый землянин.

      Небо пока ещё было светлым, несмотря на то, что здесь, на земле, в лесу уже наступила ночь. Я намеревался дождаться, когда небо будет усыпано звёздами, чтобы отсечь последние сомнения, которые всё ещё оставались у меня.

      Когда в лагере все немного успокоились и угомонились, меня позвали ужинать, но, к моему удивлению, есть мне совершенно не хотелось. Я сказал об этом, и от меня отстали. И неудивительно: здесь не станут уговаривать поесть, как маленького ребёнка.

      А ночью, когда в лагере остались бодрствовать лишь караульные, я полностью убедился, что этот мир не мой. Звёзды были абсолютно другими. Никакой Медведицы, ни Большой, ни Малой, я так и не нашёл. Да и Млечного Пути, который обычно сиял туманной дымкой на ночном небе, тоже не было. А вот луна оказалась менее яркой, чем на Земле, но большей по размеру: можно было даже невооружённым взглядом отчётливо увидеть многочисленные кратеры.

      Странно, я думал, что уже смирился со своим переносом, но, как оказалось, это не так. Вспомнились жена и сын. По обоим я весьма сильно скучал, особенно по сыну, хоть и старался о них не думать. Интересно, как они там? Всё ли у них в порядке? Сын, наверное, переживает: всё-таки у нас была весьма дружная семья. Хорошо ещё, что вырос он у меня умным. Оставалась надежда, что никуда не попадёт по глупости.

      Наверное, кто-то другой на моём месте стремился бы обратно, но я такие душевные порывы нещадно давил. Я был полностью уверен, что пока эта дорога для меня закрыта. Да и как обычный человек может по собственной воле перенестись из одного мира в другой? Это не в нашей власти, я уверен. Тут задействованы иные силы, которых, может быть, я никогда так и не постигну.

      Но, что интересно, где-то в глубине моей души тлела уверенность, что не всё так просто. Наверное, это оттого, что не верю я в случайности и действия, которые не несут в себе никакой логики и причины. Сам я вряд ли смог бы вот так перенести свою душу (сознание, разум или что там ещё?) сюда, значит, это