Пастырь. Александр Седых

подтянем.

      – Никак ты, батюшка, и в медицине смыслишь? – удивлённо посмотрел на странного монаха Махно.

      – В нетрадиционной, – скромно склонил голову инок.

      – Знахарь, что ли?

      – Можно и так назвать, – усмехнулся знаток народной медицины. – Только обучали меня старые практики, поэтому методика лечения сильно отличается от современной.

      – И где учили? – с прищуром глянул на странного лекаря Махно.

      – Курс военно-полевой хирургии прошёл на линии Юго-Западного фронта, а общую медицинскую практику получил в Китае.

      – Эк тебя, батюшка, по миру бросало, – завистливо вздохнув, мотнул головой удивлённый революционер и натужно кашлянул в кулак. – А я только по родному краю бродил, да ещё по тюремному двору изрядно покружил. Может, ты и чахотку лечишь?

      – Самостоятельно ещё не пробовал, но со стороны наблюдал за процессом излечения, – пожал плечами Алексей. – Один мой товарищ по Сахалинской каторге прошёл в Китае полный курс – выздоровел.

      – За что сам-то сидел? – догадался о тёмных пятнах в биографии ряженого инока бывалый узник.

      – За политику, – не стал скрывать анархист со стажем.

      – Я тоже за политику, – гордо вскинул голову батька Махно.

      – Ну, значит, будем теперь вместе анархистское общество строить, – открыто улыбнулся Алексей и подмигнул. – Только у каждого своя свобода творчества.

      – Не желаешь идти под мою руку, становись рядом, – согласился с личной свободой соратника старший анархист. – Только скажи хоть, что в твоих телегах за добро осталось?

      – Две большие армейские палатки, тюки медикаментов и бинтов, – принялся тыкать пальцем в гружёные доверху повозки Алексей. – Консервы, инструменты, ящик с динамитом, ящик с пистолетами, патроны к ним и пулемёту, ещё…

      – А пистолеты и пулемёт тебе, знахарь, зачем? – не хотелось упускать из рук нужные в хозяйстве вещи батьке Махно.

      – При анархии армии нет, каждый сознательный гражданин должен встать на защиту свободы, – напомнил пункты анархистского учения молодой коллега.

      – Так священникам самим убивать вроде как страшный грех, – попытался отжать ценное имущество хозяйственный старшина.

      – Я буду лишь направлять адептов анархии, указывая верные цели, – смиренно опустил голову праведный инок. – Ещё постараюсь хорошо обучить свою паству военному делу, имеется у меня богатый опыт.

      – Уж в этом я не сомневаюсь, – криво усмехнувшись, окинул стройную фигуру атлета Махно. На мирного богомольца высокорослый широкоплечий крепыш походил мало, скорее смахивал на переодетого борца или царского гренадера из отборной роты. – Чёрт с тобой, батюшка, оставляй один пулемёт себе, авось обучишь кого сносно стрелять.

      – Дозволь, Нестор Иванович, поставить палатки на этом чудесном лугу, – окинул взором зеленеющий простор Алексей.

      – А вот об этом, товарищи единоличники, договаривайтесь между собой, – мстительно