Пастырь. Александр Седых

солдат Брагин. – На фронте-то, почитай, и года не воевали.

      – А война, Василий, не только в окопах идёт, – загадочно улыбнулся ряженый поручик. И впрямь, на смиренного инока он походил мало – что статной фигурой, что грозным ликом, что голосом командным. – И впредь, рядовой, если обращаетесь к офицеру, извольте встать во фрунт.

      – Виноват, ваше благородие господин поручик! – резво вскочил со стула Брагин и вытянул руки по швам.

      – Ну, а если просите заступничества у батюшки Алексея, то говорите о бедах не чинясь, – ласково улыбнулся бородатый верзила-инок и вальяжно уселся в кресло начальника станции. – С назначением толкового командира в Александровский гарнизон я вопрос улажу. Какие ещё мрачные думы вас одолевают?

      – С пленными, ваше благородие, что прикажите делать? – поднялся из-за стола усатый ветеран. – По закону в тюрьму не посадишь, а отпускать опасно.

      – Присаживайтесь, уважаемый, – опустил ладонь Алексей. – И эту проблему я к вечеру решу. Кстати, где бандитов содержите?

      – В сгоревшем пакгаузе. Только главарей отдельно – в караулке на складе.

      – Это правильно. С блатными авторитетами у меня будет отдельный разговор, – зловеще усмехнулся инок.

      – Батюшка Алексей, есть ещё проблемка, – не поднимаясь со стула, неуверенно обратился к благодетелю в рясе Брагин. – Часть хлопцев желает податься к батьке Махно.

      – И ты, Василий, тоже бежать от войны к селянам решил? – раскусил замысел дезертира Алексей, однако осуждения в голосе доброго батюшки не слышалось. – Попридержи буйную братию. Даст Бог, послезавтра все вместе уйдём с миром. Мой путь тоже в том направлении лежит. Однако идти к селянам надо не нахлебниками с голыми руками, а по-хозяйски, с заслуженными трофеями за плечами.

      – Ну, если вместе с таким атаманом, то выждем пару деньков, – радостно заулыбался Василий. В удачу находчивого казака он уже верил безоговорочно. Боевой атаман своих в обиду не даст.

      Таково было мнение у всех солдат. Никто даже не подумал требовать от самозванца подтверждения офицерского звания или плана дальнейших действий. Лишь когда комитетчики покинули комнату, к Алексею подбежал перепуганный Андрюха.

      – Атаман, я случайно за дверью всё слышал, – честно признался в шпионстве анархист. – Ты чего это удумал?! Нам бы самим подобру-поздорову ноги из Александровска унести, а ты, святой батюшка, чужие грехи замаливать взялся. Хватаем барахло, сколько сможем увезти, и катим к Махно. Авось не достанут блатные в глубине Дикого поля. Да и государевы власти учинённый разбой не одобрят. С часу на час воинский эшелон подойдёт. Местные недобитки небось жалобную петицию длиной в локоть накатали. Тикать надо немедля.

      Алексей обнял товарища за плечи и, грустно вздохнув, обрисовал обстановку:

      – Неужели ты, Андрюха, ещё не понял, что нет уже никакой власти в сгнившей империи? Вся она превратилась в Дикое поле. Каждая сила тянет в свою сторону, разрывая великую страну на лоскуты.

      – Вот