Шолох. Призрачные рощи. Антонина Крейн

с токсичными материалами: глухая форма и шлем с воздушным пузырем и брызгалкой. Видимо, именно это и позволило лепрекону прожить столь долго в животе у чудовища.

      – Вы! Убили! Моего! Аванка! – возопил господин Очоа, не размениваясь на приветствия или похвалу.

      – И спасли вас, – кое-как вернув самообладание, скромно напомнила я.

      – Шкуру попортили! А кости-то, кости! А-а-а! – продолжал бесноваться лепрекон, бегая кругами.

      Радовало хотя бы то, что за своей профессиональной скорбью он не замечал общих разрушений.

      Полынь изловчился, поймал его за шкирку и подсунул ведомственный бланк для подписи. Лепрекон, кажется, хотел цапнуть Внемлющего за запястье, но потом что-то очень красноречивое во взгляде куратора заставило его передумать.

      Эндерлан Очоа поставил подпись. Полынь опустил его и молча вышел из дома.

      – Вам как-то помочь с уборкой? – вздохнула я, оставшись с пострадавшим наедине. Чучельник чучельником, а хижина его теперь долго не простоит. Без вот этих двух чудных балок-то.

      Лепрекон вновь заголосил…

      – Все, поняла. До свидания!

      – Никаких пепловых свиданий! Валите отсюда, Ловчие!

      Заткнув уши, я смылась вслед за Полынью.

* * *

      Время близилось к полудню: мы уже вернулись в столицу и теперь шагом вели лошадей вдоль цветущей набережной реки Арген.

      Вокруг нас сиял утренний Шолох. «Город магии, загадок и уюта», как гласят рекламные афиши Лесного ведомства, которое несет ответственность за непрекращающийся поток туристов и такую приятную вещь, как связанное с ними золото.

      Буйство набережных и аллей, бульваров и знатных поместий, шелестящих рощ и причудливых министерских зданий. Плеск воды, птичье пение, смех, запахи свежего кофе и сдобной выпечки; мальчишки-газетчики, лодки, кентавры и уютные магазинчики – все это обступило нас прельстительным шуршаще-звенящим водопадом.

      – Сдадим лошадей и пойдем завтракать в «Сонный грош»! – решил Внемлющий. – Никаких новых дел нам до сих пор не прислали, а значит, мы свободны и вольны греться на солнышке, сколько влезет.

      – В последние дни вообще что-то тихо, – прикинула я.

      – Да, это классика марта-апреля. Преступность слегка подморожена после зимы и берет передышку перед летним сезоном. Так что весна скорее по профилю Лазарета: несчастные влюбленные, насморки да нервы. Ближайшие два месяца мы с тобой, скорее всего, будем заниматься какой-нибудь мелочовкой. – Куратор расслабленно пнул камешек, тотчас запрыгавший по мостовой.

      Как выяснится в дальнейшем, Полынь, при всех своих достоинствах, – никудышная гадалка. Но пока Ловчий продолжал уверенно вещать:

      – Поэтому завтра вместо кабинета мы пойдем в тренировочное крыло: я хочу проверить, чему ты научилась по боевым искусствам.

      Я азартно пнула все тот же камень, едва остановившийся, и с интересом вскинула брови:

      – Звучит как вызов!

      – Это он и есть, – доверительно объяснил куратор. – Проиграешь – дальше буду сам тебя тренировать.

      Интереса