Золотой теленок. Илья Ильф

Жрец(Знаменитый бомбейский брамин-йог)сын КрепышаЛюбимец Рабиндраната ТагораИОКАНААН МАРУСИДЗЕ(Заслуженный артист союзных республик)Номера по опыту Шерлока Холмса.Индийский факир. Курочка-невидимка.Свечи с Атлантиды. Адская палатка.Пророк Самуил отвечает на вопросы публики.Материализация духов и раздача слонов.Входные билеты от 50 к. до 2 р.

      Грязная, захватанная руками чалма появилась вслед за афишей.

      – Этой забавой я пользуюсь очень редко, – сказал Остап. – Представьте себе, что на жреца больше всего ловятся такие передовые люди, как заведующие железнодорожными клубами. Работа легкая, но противная. Мне лично претит быть любимцем Рабиндраната Тагора. А пророку Самуилу задают одни и те же вопросы: «Почему в продаже нет животного масла?» или: «Еврей ли вы?»

      В конце концов Остап нашел то, что искал: жестяную лаковую коробку с медовыми красками в фарфоровых ванночках и две кисточки.

      – Машину, которая идет в голове пробега, нужно украсить хотя бы одним лозунгом, – сказал Остап.

      И на длинной полоске желтоватой бязи, извлеченной из того же саквояжа, он вывел печатными буквами коричневую надпись:

АВТОПРОБЕГОМ – ПО БЕЗДОРОЖЬЮИ РАЗГИЛЬДЯЙСТВУ!

      Плакат укрепили над автомобилем на двух хворостинах. Как только машина тронулась, плакат выгнулся под напором ветра и приобрел настолько лихой вид, что не могло быть больше сомнений в необходимости грохнуть автопробегом по бездорожью, разгильдяйству, а заодно, может быть, даже и по бюрократизму. Пассажиры «Антилопы» приосанились. Балаганов напялил на свою рыжую голову кепку, которую постоянно таскал в кармане. Паниковский вывернул манжеты на левую сторону и выпустил их из-под рукавов на два сантиметра. Козлевич заботился больше о машине, чем о себе. Перед отъездом он вымыл ее водой, и на неровных боках «Антилопы» заиграло солнце. Сам командор весело щурился и задирал спутников.

      – Влево на борту деревня! – крикнул Балаганов, полочкой приставив ладонь ко лбу. – Останавливаться будем?

      – Позади нас, – сказал Остап, – идут пять первоклассных машин. Свидание с ними не входит в наши планы. Нам надо поскорей снимать сливки. Посему остановку назначаю в городе Удоеве. Там нас, кстати, должна поджидать бочка с горючим. Ходу, Казимирович.

      – На приветствия отвечать? – озабоченно спросил Балаганов.

      – Отвечать поклонами и улыбками. Ртов прошу не открывать. Не то вы черт знает чего наговорите.

      Деревня встретила головную машину приветливо. Но обычное гостеприимство здесь носило довольно странный характер. Видимо, деревенская общественность была извещена о том, что кто-то проедет, но кто проедет и с какой целью – не знала. Поэтому на всякий случай были извлечены все изречения и девизы, изготовленные за последние несколько лет. Вдоль улицы стояли школьники с разнокалиберными старомодными плакатами: «Привет Лиге Времени и ее основателю, дорогому товарищу Керженцеву», «Не боимся буржуазного звона,