Женщина с большой буквы «Ж». Эльвира Барякина

гулять до десяти.

      Видит бог, я не хотела изменять Запаскину. Но у меня не было выбора. По ночам все девчонки в нашей палате рассказывали про своих пацанов: Ольга ждала парня из армии, Светка переписывалась с кубинцем, а Нонка вообще была целованная. Я же, как дура, притворялась, что сплю.

      – Ничего и не интернатская, – гордо отозвалась я. – У меня просто дел по горло. Мне некогда с родителями шастать.

      Стас стоял и задумчиво плевал на землю. «Интересуется!» – пронеслось у меня в голове.

      Я принялась развивать успех.

      – А меня в редколлегию назначили. Велели всем сотрудникам к концу смены открытки нарисовать.

      Вообще-то редколлегией у нас была Нонка, но Стас вряд ли стал бы это проверять.

      Он лениво пнул створку ворот, и я со скрипом уехала в сторону.

      «Он меня катает!»

      Некоторое время мы молчали.

      – Тебе лет-то хоть сколько? – спросил наконец Стас.

      Я улыбнулась, как учила Нонна.

      – Пятнадцать.

      – Да-а? Сегодня вечером танцы в клубе будут. Небось придешь?

      – Ага! А ты?

      – Ну и я пойду.

      – Нонка! – чуть не плакала я. – Меня Сундуков на танцы пригласил!

      – Как?!

      Получив необходимые советы, я помчалась договариваться насчет гардероба.

      Нонкина ярко-розовая кофта, Светкина юбка в полоску, Валькины туфли почти на каблуках… Стрелки на глазах наводили всей палатой – цветными карандашами из запасов редколлегии.

      На танцплощадке гремела музыка. Малышня носилась вокруг старших, нарушая нам всю атмосферу.

      С бьющимся сердцем я протолкнулась внутрь круга и сделала несколько изящных взмахов руками… Стасика нигде не было видно.

      – Он на сцене! – прокричала мне на ухо Нонка.

      Я обернулась: мое счастье сидело на ступеньках и курило. Носы его тапочек были протерты, из них торчали салатовые носки.

      Я набрала в легкие воздуха и пошла навстречу судьбе.

      – Привет!

      Стас оглядел меня – нарядную, как цветок.

      – Ты чего руками-то махала? Комары зажрали?

      Я не сразу сообразила, что это он о моих эротических па.

      – Ага, – обреченно соврала я.

      Танцевать я никогда не умела. Это мой крест еще с детского сада – меня даже в снежинки под Новый год не брали.

      – На, затянись! – Стасик великодушно передал мне окурок. – Сигареты – первое средство от комаров.

      Мы сидели на виду у всего лагеря и курили один бычок на двоих. И никто нам ничего не сказал.

      На следующий день на асфальте перед столовкой кто-то написал: «Сундуков + Теньшова = любовь».

      Я гордилась этим до конца смены. А на прощальном костре преподнесла Стасу открытку – срисованная с книжки Муха-цокотуха, коленопреклоненный Комарик и надпись: «Никто не забыт. Ничто не забыто. Лагерь им. Зои Космодемьянской».

      Однодум

[2 октября 2005 г.]

      Раньше я была книжным червем, а теперь стала интернетовским. Целыми днями брожу по разным сайтам. Это как семечки – раз начнешь,