Трое у дверей Вулфа. Рекс Стаут

кукурузного шелка.

      – У меня нет чувства юмора, – сказала она и отвернулась, чтобы и дальше наблюдать за Феликсом.

      Я задумался.

      – Мне совсем не до шуток, и в таком внезапном желании, как мое, нет ничего смешного. Оно мучительно. Ладно, попробую догадаться. Геба один, а… а… а… а? – (Молчание.) – Видимо, нет. Платон два, три-четыре-пять-шесть?

      Тут она сказала, не глядя на меня:

      – Горэм восемь, три-два-один-семь. – Резко повернулась. – Довольны? – И отвернулась снова.

      Прозвучало это больше похоже на «довольны, и до свидания», чем на «довольны, и пожалуйста, позвоните как можно скорее», но я все равно записал ее номер для отчетности и отошел. Остальные по-прежнему сидели между буфетами, и я направился к ним. Темный пурпур одеяний красиво оттенял их милые молодые личики в обрамлении волос девяти оттенков, уложенных у каждой в своем стиле. Когда я подошел, болтовня прекратилась и личики повернулись ко мне.

      – Вольно, – сказал я им. – Я здесь не как официальное лицо. Я лишь гость, который получил приглашение на этот обед, потому что дружу с поваром. У меня тут возникло личное затруднение. Я предпочел бы обсудить его с каждой из вас в отдельности и наедине, но так как на это нет времени, то я готов…

      – Я знаю, кто вы, – объявила вдруг одна из богинь. – Вы детектив и работаете на Ниро Вулфа. Вы Арчи Гудвин.

      У нее были рыжие волосы и молочно-белая кожа.

      – Не буду отрицать, – ответил я, – но я здесь не в своем профессиональном качестве. Не стану задавать вопрос, не встречались ли мы раньше, потому что, если бы встречались, я не смог бы забыть…

      – Не встречались. Я видела вас и вашу фотографию. А вы себя любите. Я права?

      – Разумеется. Стараюсь придерживаться общих правил. Давайте проголосуем. Кто из вас себя любит? Поднимите руку.

      Поднялась одна рука, вынырнув из пурпурных складок, потом еще две, потом руки подняли все, включая рыжеволосую.

      – Отлично! – произнес я. – Этот вопрос выяснили. Единогласно. Затруднение мое заключается в том, что я хотел было разглядеть вас и у самой неотразимой и обаятельной попросить номер телефона, но вы поставили меня в тупик. Вы все неотразимы. По красоте и обаянию вы превзошли бы самые смелые ожидания любого поэта, а я не поэт. Так что, естественно, я в затруднительном положении. Кого же мне выбрать, если все…

      – Дурак! – заявила рыжая. – Меня, конечно. Пегги Чоут. Аргайл два, три-три-четыре-восемь. Раньше полудня не звонить.

      – Так нечестно, – послышался низкий, глубокий голос; он принадлежал особе, слегка староватой для Гебы и самую малость полноватой. – Можно называть вас Арчи?

      – Разумеется. Именно так меня и зовут.

      – Ладно, Арчи, проверим зрение.

      Она подняла обнажившуюся руку и коснулась плеча своей соседки:

      – Согласна, мы тут все красавицы, но пониже классом, чем Хелен Яконо. Посмотрите на нее!

      Я так и сделал и должен сказать, в словах говорившей