Золотой Волос. Павел Бажов

тил Айлып коня, а лисичку догнать не может. Приловчился стрелу пустить, а лисички – быть-бывало. Ну что? Ушла так ушла – ее счастье. Только подумал, а лисичка, вон она за пенечком сидит да еще потявкивает, будто смеется: «Где тебе!»

      Приловчился Айлып стрелу пустить – опять не стало лисички. Опустил стрелу – лисичка на глазах да потявкивает: «Где тебе!»

      Вошел в задор Айлып: «Погоди, рыжая!»

      Еланки кончились, пошел густой-прегустой лес. Только это Айлыпа не остановило. Слез он с коня да за лисичкой пешком, а удачи все нет. Тут она, близко, а стрелу пустить не может. Отступиться тоже неохота. Ну, как – этакий охотник, а лису забить не сумел! Так-то и зашел Айлып вовсе в неведомое место. И лисички не стало. Искал, искал – нет.

      «Дай, – думает, – огляжусь, где хоть я».

      Выбрал листвянку повыше, да и залез на самый шатер. Глядит – недалечко от той листвянки речка с горы бежит. Небольшая речка, веселая, с камешками разговаривает, и в одном месте так блестит, что глаза не терпят. «Что, – думает, – такое?» Глядит, а за кустом на белом камешке девица сидит красоты невиданной, неслыханной, косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А коса-то у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от той косы так горит, что глаза не терпят.

      Загляделся Айлып на девицу, а она подняла голову, да и говорит:

      – Здравствуй, Айлып! Давно я от своей нянюшки-лисички про тебя наслышана. Будто ты всех больше да краше, всех сильнее да удачливее. Не возьмешь ли меня замуж?

      – А какой, – спрашивает, – за тебя калым платить?

      – Какой, – отвечает, – калым, коли мой тятенька всему золоту хозяин. Да и не отдаст он меня добром. Убегом надо, коли смелости да ума хватит.

      Айлып рад-радехонек. Соскочил с листвянки, подбежал к тому месту, где девица сидела, да и говорит:

      – Коли твое желанье такое, так про меня и слов нет. На руках унесу, никому отбить не дам.

      В это время лисичка у самого камня тявкнула, ткнулась носом в землю, поднялась старушонкой сухонькой, да и говорит:

      – Эй, Айлып, Айлып, пустые слова говоришь! Силой да удачей похваляешься. А не мог вот в меня стрелу пустить.

      – Правда твоя, – отвечает. – В первый раз со мной такая оплошка случилась.

      – То-то и есть! А тут дело похитрее будет. Эта девица – Полозова дочь, прозывается Золотой Волос. Волосы у нее из чистого золота. Ими она к месту и прикована. Сидит да косу полощет, а весу не убывает. Попытай вот, подыми ее косыньку, – узнаешь, впору ли тебе ее снести.

      Айлып – ну, он из людей на отличку – вытащил косу и давай ее на себя наматывать. Намотал сколько-то рядов, да и говорит той девице:

      – Теперь, милая моя невестушка Золотой Волос, мы накрепко твоей косой связаны. Никому нас не разлучить!

      С этими словами подхватил девицу на руки, да и пошел. Старушонка ему ножницы в руку сует.

      – Возьми-ко ты, скороумный, хоть это.

      – На что мне? Разве у меня ножа нет?

      Так бы и не взял Айлып, да невеста его Золотой Волос говорит:

      – Возьми – пригодятся, не тебе, так мне.

      Вот пошел Айлып лесом. С листвянки-то он понял маленько, куда правиться. Сперва бойко шел, только и ему тяжело, даром что сила была – с людьми не сравнишь. Невеста видит – Айлып притомился, – и говорит:

      – Давай я сама пойду, а ты косу понесешь. Легче все ж таки будет. Дальше уйдем, а то хватится меня тятенька, живо притянет.

      – Как, – спрашивает, – притянет?

      – Сила, – отвечает, – ему такая дана: золото, какое он пожелает, к себе в землю притягивать. Пожелает вот взять мои волосы, и уж тут никому против не устоять.

      – Это еще поглядим! – отвечает Айлып, а невеста его Золотой Волос только усмехнулась.

      Разговаривают так-то, а сами идут да идут. Золотой Волос еще и поторапливает:

      – Подальше бы нам выбраться. Может, тогда тятенькиной силы не хватит.

      Шли-шли, невмоготу стало.

      – Отдохнем маленько, – говорит Айлып. И только они сели на траву, так их в землю и потянуло. Золотой Волос успела-таки, ухватила ножницы, да и перестригла волосы, какие Айлып на себя намотал. Тем только он и ухранился. Волосы в землю ушли, а он поверх остался. Вдавило все ж таки его, а невесты не стало. Не стало и не стало, будто вовсе не было. Выбился Айлып из ямины и думает: «Это что же? Невесту из рук отняли и неведомо кто! Ведь это стыд моей голове! Никогда тому не бывать! Живой не буду, а найду ее».

      И давай он в том месте, где девица та сидела, землю копать. День копает, два копает, а толку мало. Силы, вишь, у Айлыпа много, а струменту – нож да шапка. Много ли ими сделаешь.

      «Надо, – думает, – заметку положить да домой сходить, лопату и протча притащить».

      Только подумал, а лисичка, которая его в те места завела, тут как тут. Сунулась носом в землю, старушонкой сухонькой поднялась, да и говорит:

      – Эх ты, скороум, скороум! Ты золото добывать собрался али что?

      – Нет, – отвечает, – невесту