Оллвард. Разрушитель миров. Виктория Авеярд

бы я хотел вернуться в прошлое. Как бы хотел их предупредить. Он стиснул зубы так сильно, что послышался скрежет кости о кость. Как бы мне хотелось, подобно смертным, обрести веру и ощущать, что их души находятся рядом со мной.

      Но бессмертные видэры не верили в призраков, и Дом не был исключением. Когда стражники распахнули двери, он вошел в парадный зал в одиночестве, не сопровождаемый никем и ничем, кроме своего горя.

      Путь к трону был долгим. Дом ступал по зеленому мрамору, натертому до зеркального блеска, а по обеим сторонам от него возвышались колонны. Они обрамляли углубления в стенах, в которых располагались статуи богов Глориана. Почитаемые Древними божества остались в далеком мире, за пределами досягаемости тех из них, что были заперты в Варде. Вот уже тысячу лет их молитвы оставались без ответа.

      И все же Дом молился.

      Правительница, приходившаяся Дому тетей, ожидала его, сидя на возвышении в дальнем конце зала рядом с тремя советниками. Сьеран служил королевским голосом, а Торэкель – кулаком. Один был ученым, а другой – воином. В то время как у Сьерана были длинные пепельно-серебристые волосы, Торэкель стригся коротко, но оставлял на висках короткие пряди, которые заплетал в косички – бронзовые с проседью. Оба носили одежды из тонкого шелка и темно-зеленые мантии с серебристой каемкой. Даже Торэкель не утруждал себя тем, чтобы надеть броню.

      Третьей советницей была принцесса Рия – его родная кузина и наследница трона. Внешностью она разительно отличалась от матери: она была крепкой, широкоплечей девушкой с темными волосами и черными глазами. При себе Рия, как всегда, держала меч.

      Правительница, одетая в свободное серое платье с каймой из вышитых бисером цветов, сидела не шевелясь. Несмотря на холод, царивший в тронном зале, на ней не было ни мехов, ни мантии. Правители Древних любили носить короны, но незатейливый венец в ее светлых волосах едва ли отличался от пары обычных кварцевых заколок. Ее сиявшие, словно жемчужины, глаза были обращены в неведомую даль. Когда-то правительница видела свет нездешних звезд и до сих пор помнила Утраченный Глориан.

      На ее коленях лежала живая ветвь ясеня, зеленые листья которой были обмыты серебристым утренним светом. Так велел обычай.

      Она не сводила с Дома непроницаемого взгляда. Он приближался к трону, склонив голову, не смея посмотреть ей в глаза. «Она видит меня насквозь, – думал он. – Как делала это всю мою жизнь».

      Оказавшись напротив правительницы, он опустился на колени, и все его мышцы нещадно заныли в знак протеста. Пусть видэры были бессмертны, они все же ощущали боль – как телесную, так и душевную.

      – Я не стану спрашивать тебя, как именно они погибли. Я вижу, что их смерть тяжким грузом лежит на твоих плечах, племянник, – сказала Изибель, правительница Ионы.

      – Я подвел вас, миледи, – срывающимся голосом произнес Дом.

      – Ты выжил, – проговорила Рия сквозь сжатые зубы. На ее лице лежала печать скорби.

      «Я не могу понять, зачем я выжил, когда другие пали