Ничего святого (сборник). Александр Зорич

Я – ее пленник. Если я попытаюсь убежать или напасть на нее, она немедленно меня зарубит. Для этих целей она намеревалась использовать фамильный боевой топор, очень красивый. На длинном, полутораметровом древке.

      Также Ресту-Влайя могла меня застрелить, испепелить, оторвать мне голову и, что самое неприятное, неспешно уморить углекислотой, поскольку содержимое моих кислородных баллонов обещало часов через двенадцать подойти к концу, а газовый фильтр скафандра был превращен осколками в зловонную железную хризантему. У нее же был настоящий универсальный синтезатор – в этом отношении эрруакская технология опередила нашу лет на пятьдесят, а может, и принципиально.

      Не сказать, что синтезатор превращал кучу дерьма в груду золота, но конверсия одних газов и жидкостей в другие осуществлялась им довольно успешно. Синтезатор также умел конвертировать почву и местные грибы в основные блюда тойлангского рациона и, как удалось установить экспериментально, сносно копировал галеты, бастурму и шоколад из моего пайка. Наши же, земные, химические синтезаторы годились только для удаленного получения некоторых лекарственных препаратов, пива и новостных пилюль.

      – Выполняет веления моей мысли, – поглядев на меня со значением, пояснила Ресту-Влайя. – Других мыслей не слушает.

      Она хотела сказать, что управление синтезатором – только телепатическое и настроено исключительно на свою хозяйку. Другого интерфейса нет. Изготовить себе самостоятельно я не смогу ни стакана биологически чистой воды для питья, ни одного литра кислорода. Следовательно, даже если я завладею синтезатором и убегу, я буду обречен на мучительную смерть в объятиях ядовитых стихий Утеса.

      – Приму к сведению.

      – Как тебя зовут?

      Я представился.

      Она назвала себя. Просто Ресту-Влайя, без хвоста фамильных имен, которого можно было бы ожидать от аристократки. Аристократку я сразу признал в ней по боевому топору (ну зачем обычному правительственному солдату топор?!).

      – Из какого ты рода?

      Таких вопросов тойлангам задавать нельзя. Ресту-Влайя ужасно разозлилась и зашипела:

      – Невежда! Еще один подобный вопрос – и я тебя убью!

      Я тоже разозлился:

      – Убей уж лучше сразу. На все ваши обычаи этикета не напасешься.

      В ответ она промолчала. Презрительно или пристыженно – кто знает?

      Не люблю затянувшихся пауз. Я решил задать нейтральный вопрос, составленный по канонам тойлангской риторики:

      – Доставь мне удовольствие, подтверди мою догадку, высокородная: ты ведь не из числа воителей Единого Управления Пространства?

      Ресту-Влайя ответила охотно, почти дружелюбно. Великая сила – вежливость.

      – Нет. Я из войска моего двоюродного брата.

      (У тойлангов любая дружина – войско, даже когда в ней бойцов ты да я, да мы с тобой.)

      – Где же другие воины твоего двоюродного брата?

      – Мы с ними свидимся. Со временем.

      – Ты