Британская империя. Н. Ю. Беспалова

кожа. Он мог бы простоять так весь день, не замечая движения времени.

      На его локоть легла могучая ладонь в перчатке из мозолей, и Генри увидел перед собой бесхитростную физиономию матроса-ирландца.

      – Не присядешь ли тут, парень, рядышком с честным моряком из Корка по имени Тим? – При этих словах он сильным толчком сдвинул соседа, освободив для юноши край скамьи. По грубой ласковости с ирландцами не сравнится никто. Генри сел, не догадываясь, что честный моряк из Корка успел увидеть его золотую монету.

      – Спасибо, – сказал он. – А куда вы плывете?

      – Ну, плаваю-то я везде, куда ходят корабли, – ответил Тим. – Я честный моряк из Корка и одним только плох: не звенят у меня монеты в кармане, да и только. Уж и не знаю, как я заплачу за здешний отличный завтрак, ведь в карманах у меня пусто, – добавил он медленно и выразительно.

      – Ну, если вы без денег, так я заплачу за вас, только вы расскажите мне про море и корабли.

      – Вот я сразу в тебе джентльмена распознал! – воскликнул Тим. – Чуть увидел, как ты вошел… Ну, и глоточек винца для начала? – спросил он и, не дожидаясь согласия Генри, кликнул служанку, а потом поднес стопку с бурой жидкостью к самым глазам.

      – Ирландцы ее называют уйскебо. И значит это «вода жизни»; а англичане – виски. Просто «вода». Да будь вода такой крепкой да и чистой, я бы не на корабле, а в волнах плавал! – Он оглушительно захохотал и единым духом осушил стопку.

      – А я в Индии поплыву, – сказал Генри, надеясь, что он опять заговорит про море.

      – В Индии? Так ведь и я тоже. Уходим завтра на Барбадос с ножами, серпами и материями для плантаций. Хороший корабль, бристольский, только шкипер человек суровый, а в вере прямо-таки неистовый – он из плимутской общины. Знай, орет про пламя адово, дескать, молитесь и кайтесь, да только, по-моему, очень ему нравится, что кому-то огня этого не миновать. Будь по его, гореть бы нам всем до скончания века. Ну, да я такой веры понять не могу. Коли «Аве, Мария» человек не читает, какая же это вера?

      – А… а нельзя ли и мне… поплыть с вами? – спросил Генри прерывающимся голосом.

      Простодушные глаза Тима укрылись под веками.

      – Будь бы у тебя десять фунтов… – начал он медленно и, заметив, как вытянулось лицо юноши, тут же поправился: – То есть пять, хотел я сказать.

      – У меня теперь осталось только четыре полные фунта, – грустно сказал Генри.

      – Ну, может, и четырех хватит. Давай-ка мне свои четыре фунта, и я поговорю со шкипером. Он ведь человек-то неплохой, если его веру и чудачества без внимания оставлять. Да не гляди ты на меня так! Ты же со мной пойдешь. Неужто я сбегу с четырьмя фунтами молодого человека, который меня завтраком угостил? – Его физиономия расплылась в широкой улыбке.

      – А ну-ка, выпьем за то, чтобы ты поплыл с нами на «Бристольской деве», – сказал он. – Мне стопочку уйскебо, а тебе винца из Опорто!

      Тут принесли завтрак, и оба на него накинулись. Утолив