Дом с витражом. Галина Щербакова

… Чтоб по-людски, значить…

      – Ой, – возмутилась Ольга. – Кошмар какой! Есть и пить сразу после кладбища… Это по-людски?

      – Таков христианский обычай, – с иронией сказал Игорь.

      – Я бы выпил, если честно, – пробормотал Максим. – В общем, я замерз.

      Все уставились на Веру. На старшую. Но она полдня дергалась, думала про эти проклятые деньги. Если сейчас пойдут к старикам, заведется нескончаемый разговор про то, что им абсолютно неинтересно. Скоро и не уйдешь… А когда искать, если вечером поезд?

      Ворониха же ждала. Гнездились за ее широкой спиной старики, старухи, на фоне кладбища какие-то особенно старые и заброшенные. Как кадр из военного фильма. И жалко, и противно.

      Вера дернула головой, всем своим видом отказывая им, но они это не понимали. Продолжали стоять. Ждали слов.

      – Игорь, ну скажи им ты, – попросила она.

      – Спасибо вам большое, – Игорь заговорил так, как только он умел. И выдал класс. Подошел к Воронихе, вынул из ее кармана заскорузлый кулак и поцеловал его. Старуха едва не кончилась от потрясения. Горлом издала какой-то птичий клекот, замахала руками. Под это они и слиняли. Быстро, быстро побежали прочь. Оля обернулась, а старики все стоят. Мокрые, какие-то полуобщипанные…

      «Древний мир! – подумала Оля. – Донаша эра…» Получилась первая строчка считалки: «Древний мир! Донаша эра… Тра-та, та-та наша Вера…»

      – Нет, – горячо запротестовала она, – нет! Поминки – это ужасно. Бесчеловечно. Собираются – вы понимаете? – заесть покойника… Горе… Ну?

      – Наш дед был для них никакое не горе! – резонно пояснил Игорь. – Просто сосед… И все…

      – Но нам-то он все-таки дедушка!

      – Тоже не печаль, – встрял Максим. – Моего уже пятнадцать лет как нету… Ваш припозднился…

      – Ладно, – прекратила разговоры Вера. – Ладно. Сейчас главное – найти деньги.

      Игорь и Оля посмотрели на свою двоюродную сестру, как смотрели всегда – с легкой неприязнью.

      «От нее надо держаться подальше… – говорила мама. – Она заразно больна неприятностями».

      Верина мать, тетя Надя, и их отец – родные брат и сестра, дети вот этого, только что похороненного дедушки. Они не дружат между собой и почти не встречаются. Отец о своей сестре говорит так: «Эта психопедопатка Надежда…» В редких случаях, когда тетя Надя появляется в их доме, она обращается к отцу не иначе, как «мой неуважаемый функционер».

      Случилось так, что они оба не смогли приехать на похороны. Отец – в Канаде, тетя Надя лежит с переломом ноги. Поэтому-то здесь внуки. В полном составе плюс муж Веры, Максим. «Если нет качества присутствия, – сказала уже мама, – возьмем количеством».

      Ехали с удовольствием. Как на развлечение.

      Сейчас вот возвращались с кладбища.

      Вера шла быстро, обгоняя всех метров на двадцать, и Игорь с Олей переглянулись.

      – Зов денег! – тихо заметил Игорь. – Великий зов денег! Сильнее крови…

      Оля вздохнула. Нет, нет, совсем не из-за несовершенства двоюродной сестры – больно надо! Вера – это Вера. Она вздохнула, потому что вздыхала всегда, когда понимала, как любит Игоря. Просто слов у нее не хватало, чтобы выразить свою любовь! Это ж счастье! Это же ей одной такое досталось – иметь Игоря в старших братьях. Половина девчонок школы от него обмирают. Даже молоденькие учительницы смотрят на него неподобающе. Игорь – это высший класс! Как он поцеловал руку старухе. А ведь он на самом деле такой. Удивительный. Мама говорит: «Игорь – оправдание нашей с отцом жизни. Мы всякие, мы разные, все у нас было, извините, не стерильные, а Игорь…» И мама тоже вздыхала. Сроду ей, Оле, не было обидно, что она – не оправдание родителям. Конечно, нет. Она вредная, склочная, если по-честному, то в ней ненависти больше, чем любви… «Тебе бы автомат…» – вздыхает мама.

      Абсолютно точно. Ей бы автомат. Она в силу слова давно не верит. Поэтому ей так удивителен абсолютно, уникально миролюбивый и справедливый Игорь. Ему стоит только слово сказать. И уже не надо автомата.

      Оля смотрела на спину идущего впереди Игоря и про себя повторяла: «Пусть он никогда не умрет, никогда не умрет, не умрет, не умрет…»

      Игорь почувствовал, обернулся:

      – Не отставай, козленок!

      Догнала его, боднула головой и спросила:

      – Мы ведь честно выполнили свою миссию?

      – Нет вопросов, – ответил Игорь.

      – Закопали глубоко, – некстати влез Максим.

      «Господи, – подумала Оля, – два сапога – пара. Максим и Вера. Два урода… Терпеть их не могу!»

      – Значит, так, – это уже когда пришли и Вера обвела глазами крохотную квартирку. – Я ищу в комоде. Игорь в шифоньере. Оля в столе. Ты, Максим, в свободном поиске. Дед мог спрятать, засунуть куда-нибудь под половицу.

      – Тогда хана, – засмеялся Игорь. – Это ж сколько половиц отдирать?

      – Фу! – возмутилась Оля. – Ты, Вера, просто невозможный человек.

      – Конечно! Конечно! – закричала